«Человек без селезенки»

В 1993 году в нашей газете уже публиковалась заметка В. Радзишевского о знаменитом чеховском псевдониме. Сегодня предлагаем читателям еще одно толкование его происхождения и бытования. Полагаем, что эти материалы помогут читателям лучше понять своеобразие художественного мира гения русской литературы, «доктора Чехова».

Предмет настоящей работы — второй по частоте употребления псевдоним молодого А. П. Чехова — Человек без селезенки.

Псевдоним в своем обыкновенном значении суть «вымышленное имя» , подпись, которой автор заменяет свое настоящее имя. «Причины появления псевдонима: цензурные преследования, наличие однофамильцев, неблагозвучие настоящей фамилии, сословные предрассудки, боязнь провала на литературном поприще, желание сохранить инкогнито, подчеркнуть какое-либо свое качество или представить себя иным, чем в действительности», А-н Ч-те, Анче, А. Чехонте, Чехонте, Дон Антонио Чехонте, Ч. Хонте И т. д.). Именно с этой подписью молодой студент-медик рассылал по юмористическим журналам свои первые произведения. История этой подписи достаточно известна: она происходит от «школьной» остроты отца-законоучителя Таганрогской гимназии Ф. П. Покровского, имевшего обыкновение шутливо переиначивать фамилии учеников.

Эта не очень остроумная гимназическая «дразнилка», придуманная «на заре туманной юности», стала основным псевдонимом Чехова-юмориста. Он не только употреблял ее в журналах и газетах, но и поставил на обложке двух первых авторских сборников .

Объясняя в письме к В. В. Билибину функции этого псевдонима, Чехов замечал: «Не понимаю, почему это для публики «Ан. Чехов» приятнее, чем «А. Чехонте»? Не все ли равно?.. Фамилию я отдал медицине, с которою не расстанусь до гробовой доски.

С литературой же мне рано или поздно придется расстаться. Во-вторых, медицина, которая мнит себя быть серьезной, и игра в литературу должны иметь разные клички».

Детская еще «кличка» Антоша Чехонте Была для Чехова многопланова. Во-первых, она, в сущности, Не скрывала подлинного имени, но реализовала некий «таганрогский» психологический комплекс: былые гимназические приятели должны узнать автора популярных сочинений. Во-вторых, она вполне соответствовала правилам «игры в литературу»: мнимо-«французская» огласовка этой «клички» отражала художественную тональность его первых рассказов, а мнимо-«оглупленный» смысл ее в соотношении с семантикой самих рассказов давал эффект особенной «интеллектуальности» целого.

Происхождение псевдонима Брат моего брата Связано с тем, что с 1883 года Чехов стал печататься в тех же юмористических журналах, в которых несколько раньше стал выступать его старший брат Александр. Желание уйти от «братской» путаницы заставляло Чехова на титульном листе своей книги «В сумерках» выставлять свою фамилию с уточненными инициалами: » Ан. П. Чехов». Остальные псевдонимы Чехова были, как правило, недолговечны и применялись исключительно для комического эффекта: Макар Балдастов, Врач без пациентов, Гайка № 6, Гайка № 9, Крапива, Прозаический поэт, Рувер, Шампанский И т. п.

И лишь псевдоним Человек без селезенки Имел, помимо не вполне выявленного «комического» звучания, серьезную семантическую составляющую «медицинского» характера. Этим псевдонимом Чехов пользовался более десяти лет: первое произведение, подписанное таким образом, — статья «»Гамлет» на Пушкинской сцене» — было опубликовано в январе 1882 года; последнее — рассказ «Рыбья любовь» — в июне 1892 года. Всего под этим псевдонимом вышло 119 рассказов и юморесок и 5 статей и фельетонов.

Чаще всего этот псевдоним фигурировал в журнале «Осколки», но не чурался и других изданий: «Москва», «Зритель», «Развлечение», «Сверчок».

Загадочна история появления Человека без селезенки. В начале 1882 года Чехов учился на третьем курсе медицинского факультета Московского университета и третий год подвизался в литературе — в основном в юмористических журналах «Стрекоза» и «Зритель». 14 января 1882 года он был в Пушкинском театре в Москве на втором представлении «Гамлета» — и тогда же, вероятно, ему была заказана рецензия на этот спектакль от журнала «Москва», журнала уже не собственно юмористического, а «литературно-художественного».

Эта рецензия через день-два была написана и в начале 20-х чисел января вышла из печати.

Рецензия была вполне «проходной» и довольно своеобразной. Она начиналась маленькой сценкой о мудром и маститом профессоре, который раз в год специально делает «глупость»: «Глупость глупая вещь, но она нередко действует освежающе». Затем следует собственно рецензия, построенная на трех важных для Чехова тезисах. Первый: «Никто так сильно не нуждается в освежении, как наши сцены». Второй, касающийся игры актера М. Т. Иванова-Козельского: «Мало чувствовать и уметь правильно передавать свое чувство, мало быть художником, надо еще быть всесторонне знающим.

Образованность необходима для берущегося изображать Гамлета». И третий, заключительный тезис: «Лучше плохо сыгранный Шекспир, чем скучное ничего» .

Как видим, рецензия оказалась в целом весьма серьезной и дельной по тону. И заключалась неожиданной подписью: Человек без селезенки.

Через месяц с небольшим та же подпись появилась в том же журнале под рассказом «Забыл!». Рассказ не был ни сатирическим, ни даже особенно юмористическим: о помещике Гауптвахтове, который в музыкальном магазине пытается купить ноты, название которых забыл, и с трудом вспоминает мелодию «Венгерской рапсодии» Листа. . По свидетельству М. П. Чехова, этот рассказ был не лишен автобиографичности