Что Горький также ницшеанец?

Сочинение, личное мнение по произведению Максима Горького «Песня о Буревестнике». «Боже праведный! Это чего же в школе теперь учат?» — сказала моя мама, когда прочитала тему произведения. Горький и Ницше — это два антиподы, считает она. И убеждает меня в том, что Горького прославлял человека, свободу, а Ницше — наоборот, какого-то «сверхчеловека». Ставить в один ряд эти два имени отнюдь невозможно, убеждена она. Дорогая моя учительница, уважаемая Мария Евгеньевна, разрешите я напишу свое произведение в виде обращения к своей маме. Можно? Спасибо.

Дорога моя мама!

Ты вышла из комнаты такая недовольная и даже возмущенная. Что стало этому причиной? Горький и Ницше? Я, может, устно еще не доросла соревноваться с тобой в логических аргументах но письменно попробую получить победу. Ницше, мною прочитанный только в отрывках (ты кажется, его совсем не читала, но все и так знаешь), итак останавливаюсь сначала именно на нем. В своей работе «Так говорил Заратустра» Ницше пропагандирует образ нового человека, это соль земли, мессия, сверхчеловек, который знает истину. «Нужно иметь мужество, чтобы вступать за границы запрещенного», — говорит немецкий философ. Из его трактата вытекает, что не все люди могут быть способными на героизм, на подвиги, на новое видение. Такой человек всегда одинокий, так как он обрисовывает свою идею монументально, умеет одолевать препятствия, быть свободным от любых пут и главное — иметь полет души, чтобы подняться над другими, так как другие кто такие? — всего человечества.

Знаю, знаю, знаю, что эта фраза о человечестве покоробила тебя. Мне тоже она не очень приятна. Но я стараюсь не закрывать глаза на то, что мне не нравится. Он же существует, и никуда от этого не деться: например, есть такие учителя, которые требуют понимать истину только через их восприятие. И мы «понимаем», иначе — оценка неуд. Суть та самая: сверхчеловек — учитель знает лучше за нас, простое «человечество». Может, вырастем и заявим о себе, но сейчас мы — «человечество», а учитель «высоту души поднимает презрением». Ты, мама, знаешь, кого я имею в виду. Но все-таки, это и в Ницше есть.

Открываю «Песню о Буревестнике». Первое мое прочтение диаметрально противоположное настоящему. Лучше бы осталось первое — мелодика прозы, ритмичность, приподнятость. Единый, кто не боится бурые, ветра и неистовых волн — Буревестник, он готовый с ними соревноваться, и такая борьба становится для него наслаждением. Честно говоря, я захватывалась смелой и мужественной птицей, которая не боится никаких препятствий. Но когда сюда на уроке литературы присоединили Ницше, это ошарашивало. С Ницше я ассоциировала Раскольникова Достоевского: стараясь стать сверхчеловеком, он убивает, за что и страдает без конца. Только обращение к Евангелию, к любви возвращает его в залог покоя и гармонии с миром. Теперь Горького снова выбил из седла — ведь Буревестник — это тот же сверхчеловек: он над морем гордо ширяет, «черной молнии подобный!» Буревестник носится, будто демон — «гордый, черный демон бури». Все птицы попрятались. Чайки «готовые на дно спрятать ужас свой», гагар пугает гром ударов, бессмысленный пингвин свое жирное тело «прикладывает в скалах». Им «неприступная утеха битвы». Что-то подобное я видела в одном из отрывков Ницше. Открываю. Читаю: «Лучше жить в ледниках, чем среди благочестия и других южных ветров.

…Мы желали молний и подвигов, мы не понимали счастья немощных — покорность. В воздухе запахло грозой… Формула нашего счастья: Да, Нет, прямая линия, цель…»

Мама, ты располагаешь здесь Горького? А это же написал Ницше! Другое дело — как возвратить и использовать «высоту собственного полета» и свою «надчеловесность».

Достоевский осудил вседозволенность, Горького возвеличил — так как в ней есть стремления большего, лучшего. Мама, ты Осуждаешь идею сверхчеловека в Ницше, но соглашаешься со сверхчеловеком Горького, правда же? Надеюсь, мне удалось довести право на собственную мысль, Может, мне тоже хочется полетать «над синим морем».