Друзья мои прекрасен наш союз (по лирике Пушкина)

В Царскосельском лицее Пушкин провел всего несколько лет, но не забывал о нем на протяжении всей своей недолгой жизни, ведь лицей явился для тогда еще маленького Пушкина школой жизни, там он познакомился с людьми, которые сопровождали его в течение всего жизненного пути, они стали его лучшими друзьями: Дельвиг, Пущин, Кюхельбекер. Быть может, без них он и не стал бы тем легендарным поэтом, стихи которого мы с наслаждением читаем. Лицейское братство — самая светлая глава в биографии Пушкина. Куда бы «ни бросила судьбина» лицеистов первого выпуска, куда бы их «счастие не повело», они всегда обращались мыслью и сердцем к своему царскосельскому отечеству, к тем шести годам, когда в учении и чтении, в шалостях и забавах, в дружбе и ссорах создавалась личность каждого из них. Формировалось и мировоззрение — тот дух свободы, без которого не могло быть у нас ни величайшего национального поэта Пушкина, ни самоотверженных революционеров-декабристов Кюхельбекера и Пущина.

Товарищ милый, друг прямой Тряхнем рукою руку, Оставим в чаше круговой Педантам сродню скуку: Не в первый раз мы вместе пьем, Нередко и бранимся, Но чашу дружества нальем — И тотчас помиримся. (1814 г.)

11 лет Пушкин знал, что Пущин заживо похоронен в «мрачных пропастях земли», но дружба не слабела:

Молю святое провиденье: Да голос мой душе твоей Дарует то же утешенье, Да озарит он заточенье Лучом лицейских ясных дней

Еще один лицейский друг Пушкина — Кюхельбекер сильно повлиял на его творчество. Первое напечатанное стихотворение Пушкина «К другу стихотворцу» обращено именно к Кюхельбекеру. Юношеские размышления о роли и назначении поэта в этом произведении опираются на жизненную основу. Речь идет о начальных неуклюжих поэтических опытов Кюхельбекера:

Но что? ты хмуришься и отвечать готов; Пожалуй, — скажешь мне, — не трать излишних слов; Когда на что решусь, уж я не отступаю, И знай, мой жребий пал, я лиру избираю. Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет, Сердись, кричи, бранись, — а я таки поэт.

Нужно было очень тонко понимать характер Кюхельбекера, чтобы написать это. «Когда на что решусь, уж я не отступаю!» — таков был один из важнейших жизненных принципов этого человека. Он осуществил его в дружбе, в литературе и в жизни — в декабрьский день 1825 года, который превратил неимущего и малоизвестного петербургского поэта в «опасного государственного преступника», строго охраняемого всем могуществом царской власти. 19 октября — самая главная дата в жизни лицеистов первого выпуска. Скрепив свою дружбу одинаково незыблемыми чугунными кольцами, они решили собираться каждый год 19 октября, в честь дня торжественного открытия лицея в 1811 году. В одном из первых своих стихотворений «Пирующие студенты» Пушкин с особой нежностью и привязанностью отзывается о своих друзьях: «Дай руки, Дельвиг!… Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб мне заснуть скорее…».

В декабрьские дни 1825 года, когда Россия была потрясена восстанием на Сенатской площади и жестоким подавлением первой попытки революционного переворота, Пушкин находился в михайловской ссылке. Лишь значительно позже он узнал все подробности этой трагедии, бросившей кровавый отсвет на жизнь поколения, лучшие люди которого были уничтожены или обречены на долгие годы ссылки или каторги. Теперь, после декабрьской катастрофы, на его долю выпадала историческая роль хранителя и продолжателя традиций разгромленного поколения, тех, кого он называл «друзья», «братья», «товарищи». Знаменательной и всегда связанной с друзьями-декабристами была для Пушкина дата открытия Царскосельского лицея.

Годы пребывания в этом заведении были связаны с воспоминаниями о вольнолюбивых надеждах, о «святом братстве», «семье друзей», среди которых были особенно близкие ему И. И. Пущин и В. К. Кюхельбекер, томившиеся теперь в тюрьмах. На эти даты выпадает создание ряда произведений, которые содержат прямые и косвенные декларации политического характера или дорогие и священные воспоминания для поэта. Особое место в ряду пушкинских лирических гимнов дружбе занимает элегия «19 октября» 1825 года. Прошло уже несколько лет разлуки Пушкина с друзьями: сначала южная ссылка, потом заточенье в Михайловском.

Печален я: со мною друга нет, С кем долгую запил бы я разлуку, Кому бы мог пожать от сердца руку И пожелать веселых много лет.

Прямо обращенное к товарищам стихотворение напоминает им об отсутствующих:

Я пью один, и на брегах Невы Меня друзья сегодня именуют… Но многие ль и там из вас пируют? Еще кого не досчитались вы?

Еще не догадываясь об этом, Пушкин в 19 октября 1825 года как бы закладывает сам для себя основу традиции, которой он никогда потом не изменит; во всех посвященных лицеистам и годовщинам открытия лицея стихотворениях Пушкин вспоминает, прежде всего, о тех, кого нет рядом с друзьями. В 1827 году это будут Иван Пущин и Вильгельм Кюхельбекер, сосланные в Сибирь; в 1831 году — «шесть мест упраздненных стоят», а среди них — «любимейший из любимых» Антон Дельвиг. Но эти мотивы скорби зазвучат еще не скоро. И в 1825 году Пушкин с любовью и нежностью вспоминает тех людей, с которыми ему посчастливилось повидаться за время своего пребывания в Михайловском: Поэта дом опальный, О Пущин мой, ты первый посетил, Ты усладил изгнанья день печальный, Ты в день его лицея превратил. «Ты, Горчаков, счастливец с первых дней… невзначай проселочной дорогой мы встретились и братски обнялись». «И ты пришел, о Дельвиг мой!» Главным в стихотворении 1825 года становится истинный гимн дружбе, навсегда вошедший в сознание и память любого русского читателя: Друзья мои прекрасен наш союз!

Он как душа неразделим и вечен — Неколебим, свободен и беспечен, Срастался он под сенью дружных муз.

Чистота, бескорыстность, широта дружеского чувства Пушкина поразительны. В том же году Пушкин пишет стихотворение «Дружба», состоящее из одного четверостишья.

Что дружба? Легкий пыл похмелья, Обиды вольный разговор, Обмен тщеславия, безделья Иль покровительства позор.

Невозможно поверить, что это пишет тот же Пушкин, только что восклицавший: «Друзья мои, прекрасен наш союз!». Что вызвало эти горькие и безжалостные строки? Просто ли дурное настроение или внезапно проснувшиеся воспоминания о встречах и отношениях с людьми, далекими от лицея. Может быть, ведь в стихотворении «19 октября» есть тень этих неприятных впечатлений:

Друзьям иным душой предался нежной; Но горек был небратский их привет.

Пушкин не хочет вспоминать невежество, предательство и коварство «иных друзей», он не хочет омрачать этими воспоминаниями стихи, посвященные Лицею, по горечь и обида, видимо, так сильны в его душе, что нечаянно отчеканиваются в это короткое четверостишие.

К годовщине восстания на Сенатской площади также приурочен ряд Пушкинских стихотворений. 13-м декабря — кануном восстания — помечено в 1826 году адресованное И. И. Пущину послание «Мой первый друг, мой друг бесценный…». Это послание было отправлено Пущину на каторгу вместе со стихотворением «Во глубине сибирских руд…». Непосредственным толчком к написанию этого стихотворения послужил героический отъезд к мужьям — декабристам на каторгу в Сибирь многих из их жен. С этим прямо связаны строки:

Любовь и дружество до вас Дойдут сквозь мрачные затворы.

Среди них была особенно дорогая Пушкину М. Н. Волконская, с которой он хотел отправить свой стихотворный привет-призыв к вере в «высокое стремление» их помыслов, к мужеству и «гордому терпению» (слова, взятые из «Прощальной песни воспитанников Царскосельского лицея», написанной Дельвигом и исполнявшейся хором при выпускном лицейском торжестве). 14 декабря 1829 года — годовщина восстания — дата в рукописи неоконченного стихотворения «Воспоминания в Царском Селе». В соотнесении с этой датой новый смысл приобретают скорбные строки:

… Увидев, наконец, родимою обитель, Главой поник и зарыдал.