Душой дитя, судьбой монах (поэма «Мцыри»)

Монастырское воспитание не коснулось духа Мцыри, в котором живет неискоренимое воспоминание о земле предков. Слова «отец» и «мать» не исчезают из сознания, несмотря на усилия монастырских воспитателей:

Конечно, ты хотел, старик, Чтоб я в обители отвык От этих сладостных имен. Напрасно: звук их был рожден Со мной.

Они закреплены в сознании юноши независимо от воспитания. Социально этот момент никак не обусловлен, а дан в качестве антитезы монастырскому бытию. Внутренняя жизнь героя, его сознание Не подчиняются социальным от-| ношениям, а контрастируют с ними. Напротив, внешняя жизнь Мцыри — вынужденное пребывание в монастыре («Но после к плену он привык, Стал понимать чужой язык, Был окрещен святым отцом И, с шумным светом незнаком, Уже хотел во цвете лет Изречь монашеский обет…») — может вполне быть объяснена социальными условиями, в результате которых герой изолирован от своей естественной, родственной ему природной и человеческой среды.

В природе Кавказа романтики находили — гармонию с дикими и простыми обычаями народов. Им казалось, что социальные отношения, развитые в цивилизованных странах, не коснулись Кавказа. Не только Лермонтов, но и другие романтики переносили действие своих поэм в простые, по их мнению, человеческие общества, непосредственно сталкивая своих героев с природой и устоями этих обществ. Но, в отличие от Пушкина в «Кавказском пленнике» и «Цыганах» (действие перенесено в цыганский табор), Лермонтов перевертывает ситуацию. Не романтический индивидуалист попадает на Кавказ, где сталкивается с природой и образом жизни простого народа, а герой народной среды получает воспитание в цивилизованном обществе, а затем бежит в родную ему по духу природную стихию, о которой у него есть только смутное воспоминание. Он внутренне остается естественным человеком. Через его судьбу прошел разлад между естественным и социальным в нем. Социальное убило в нем жизненную силу, но не омрачило дух, тогда как у пушкинских героев обнаружились отнюдь не внутренние, а внешние связи с простыми человеческими коллективами. В этом смысле для Лермонтова, вероятно, было далеко не безразлично, куда именно помещать естественного человека.! В современном обществе внутренний мир человека искажен и обезображен социальными отношениями. Поэтому никаких воспоминаний у такого героя просто уже не может быть, и, следовательно, помещение его в естественную среду выглядит либо искусственным, либо обнаруживающим присущую ему слабость. Полем деятельности для «естественного человека» может служить только родственная ему стихия. Всякое опрощение заранее отвергается как несостоятельное.

Тем самым внутреннее стремление Мцыри к природе продиктовано его естественной натурой. В этом сказалось, безусловно, усвоение реалистических произведений и стремление к психологизации, обусловленной не только субъективными намерениями героя, но и внешними обстоятельствами, хотя: бы и выступающими в перевернутом и суммарном виде. Бегство Мцыри, таким образом, получает дополнительный стимул в его рождении. Каким образом в сознании Мцыри оживает дух отцов, для Лермонтова-романтика не столь уж важно, но существенно.