Элементарное определение художественного целого в литературном произведении

Художественное произведение представляет собой сложное единство многообразных и разнородных элементов, взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом, так что ни один из них не может рассматриваться изолированно, вне этих взаимосвязей. Один и тот же материальный элемент может выполнять различные функции и иметь различные значения в разных системах отношений. Поэтому для характеристики литературного произведения наряду с историко-литературным необходим системно-функциональный подход.

Элементарное определение. художественного целого как сложного единства составных частей должно быть конкретизировано с учетом разнокачественной природы подобных единств, прежде всего развиваемого общей теорией систем принципиального противопоставления организованного конструктивного целого тому, что Белинский называл «органической системой» или «органическим целым». Чтобы ориентировать литературное произведение среди этих различных типов, необходимо выяснить особый характер присущих ему отношений между частью и целым.

Не случайно, выдвигая по отношению к поэтическому произведению основное требование: «…произведение искусства должно быть развито и завершено в качестве органической целостности», Гегель считал необходимым особо подчеркнуть: «…завершенность и замкнутость в поэзии мы должны понимать одновременно и как развитие, членение и, следовательно, как такое единство, которое по существу исходит из самого себя, чтобы прийти к действительному обособлению своих различных сторон и частей». Именно поэтому все размышления о том, как выделять и рассматривать составные элементы и стороны литературного произведения, неминуемо приводят к вопросу об особой природе литературно-художественного целого, моментами становления и развития которого являются все эти «части».

Поиски специфических характеристик литературно-художественной целостности и метода ее научного исследования характерная тенденция в развитии литературоведения нашего века. Однако это, казалось бы, очень плодотворное стремление привело в целом ряде научных направлений — особенно в западной филологии — к разрыву контактов между действительностью, историей и литературой, специфика которой отождествлялась с имманентной замкнутостью и эстетической «автономией». По замечанию Р. Веймана, «тезис об автономной структуре литературы… все больше принимается всем буржуазным литературоведением». Такой взгляд на литературу основывается на вполне определенной концепции действительности, которая, говоря, словами одного из буржуазных философов, «в высшей степени сложна и запутана, так что невозможно охватить действительность в ее единстве и совокупности».

Потому столь животрепещуще современен вопрос об особой целостной природе, содержательном и структурном своеобразии художественного мира литературного произведения. Конечно, этот художественный мир существовал в различных формах па всех этапах становления и развития литературы, но не случайно именно в поэтике XX века он оказывается в центре внимания и напряженных идеологических споров. В условиях чрезвычайно усложняющегося общественно-исторического развития все отчетливее осознаются особая острота и трудность выполнения кардинальной задачи искусства,- «овладеть всем миром и найти для пего выражение» (Гете). Поэтому теоретическая проблема специфически-художественного выражения целостности мира в материи и структуре литературного произведения является одной из актуальных проблем сегодняшней науки, и в ней обнаруживается глубоко современное жизненное и идеологическое содержание.

Причем современность — отнюдь не набор новых примет и признаков, отличающих. тот или иной исторически своеобразный тип художественной целостности. Развитие художественных форм меньше всего представляет собой замену конструкций, пришедших в негодность, современными образцами. Существующие художественные единства живут и участвуют в процессе становления и формирования новых произведений с Обязательным развитием самого принципа целостности. И ЭТОТ классический принцип как раз и является глубоко современным, ибо в его основе одна из коренных проблем времени: проблема целостности мира и человека, целостности, которая, как макрокосм в микрокосме, должна открыться в произведении искусства. В этом смысле художественное произведение может быть осознано как воплотившаяся концепция мира и человека в их единстве.

Как же возникает специфическая целостность литературного произведения в творческом процессе его создания, а затем эстетического восприятия? Весьма распространен следующий ответ на этот вопрос: она появляется как своеобразный художественный итог в движении от части к целому, как результат сопряжении многообразных частиц, деталей, эпизодов. Кажется, что от такого же последовательного восприятия частного приходит и читатель к уяснению общего смысла.

В этом смысле единство художественного произведения есть столько же итог, сколько и исходная точка его формирования, предшествующая всем без исключения деталям. Потому для анализа литературных произведений столь важной оказывается та общая закономерность, на которую указывает один из современных философов применительно к изучению органических систем.

Вот необычайно впечатляющий пример, взятый из книги Г. Нейгауза «Об искусстве фортепианной игры»: «Есть одно апокрифическое письмо некоего знакомого Моцарта, где он рассказывает, что ответил Моцарт на вопрос, как он, собственно, сочиняет… Моцарт говорит, что иногда,- сочиняя в уме симфонию, он разгорается все более и более, и, наконец, доходит до того состояния, когда ему чудится, что он слышит всю симфонию от начала до конца сразу, одновременно, в один миг! (Она лежит перед ним, как яблоко на ладони.) Он еще добавляет, что эти минуты — самые счастливые в его жизни, за которые он готов ежедневно благодарить создателя». Очень важно здесь то, что симфония — делящаяся во времени целостность — слышится вся, одновременно, в один миг, и последующий процесс ее развертывания основывается на развитии уже рожденной целостности, а не на конструировании ее из многообразия отдельных деталей.