«Быть Босхом» Анатолия Королева — цепь автобиографических эпизодов из жизни лейтенанта Анатолия К., филолога, присланного после университета служить на Урал в наказание за причастность к кругу диссидентов. Лейтенант пишет роман о художнике Босхе с говорящим заглавием «Корабль дураков». Оказавшись в аду Советской Армии, он берется за написание романа о средневековом художнике Босхе, который часто рисовал мучения грешников. Жизнь героя постепенно раздваивается: днем он лейтенант в лагере для заключенных солдат на Урале, ночью — юноша в брабантском Хертогенбосе. Днем — следователь, ночью — подмастерье Босха. Жесткость, зверство, человеконенавистничество, карьеризм и предательство практически всего руководства лагеря. О каком исправлении может идти речь? Моральное и часто физическое унижение и подавление солдат. Со всем этим приходилось сталкиваться каждый день молодому лейтенанту А. Королеву.
Вокруг него — убийства, изнасилования, тупость среднего начальства, жестокость мелкого начальства, а он знай себе пишет роман… о Босхе. Поскольку о Босхе почти ничего не известно, то воендознаватель не держит Пегаса за копыта. Такое придумывает про Босха и его фантасмагории — Эдгар По курит, Гофман отдыхает. Время от времени интеллигент очухивается от игры воображения и принимается себя корить: ну что же я за дерьмо такое?
Вокруг меня настоящие, подлинные страдания, а я тут всякие инфернальности про позднее средневековье выдумываю. «Кто пожалеет этих баб и этот народ жалостью XIX века? — думаю я сейчас и тогда. — Где художник, который кинется рисовать «Прачек» или тройку детей, тянущих вдоль монастырской стены обледеневшую бочку воды на салазках? Где «Кочегар» или «Смерть переселенца»? Где столовые для голодных, которые построил граф Толстой, где лечебницы, открытые на деньги разночинца Чехова? Кто напишет зэков за решеткой вагона с сочувствием Ярошенко? Почему ты спятил на Босхе и Джойсе, лейтенант? Один твой дед — алтайский шахтер, другой — уральский крестьянин…»
Поупрекав себя за социальное бессердечие, лейтенант вновь принимается за роман о Босхе, потом сталкивается с очередной армейско-тюремной тупостью, идиотизмом, жестокостью, опять корит себя за примиренческое отношение к свинцовым мерзостям окружающей действительности, и… все начинается сызнова. Ей-ей, совсем недурная книжка с настоящим мучительным, «черным» комизмом, внятным для всякого современного думающего интеллигента.
Попытка исследовать жизнь и творчество голландского живописца XV — начала XVI века Иеронима Босха. Фома Аквинский имел полное право повторить стоиков: мир лежит во зле. И Босх разделял это умозаключение. Ему была открыта бездна пылающего ада. Живопись Босха — это летопись его мистических озарений, где все подвергнуто самой иезуитской шифровке. Каждая его картина — эпизод его сатирической мессы, тайнопись какого-то огромного горького знания. Как же! Он спорил с самим Творцом, сомневался в каждой букве Книги Бытия и Святых Евангелий. В его видениях дьявол говорил Босху, зачем создан человек. С единственной целью — сотворить Зло, которое не с руки сотворить Богу, потому что Зло единственное, что Ему не под силу из-за своей Божьей природы. И это нашло свое отражение в знаменитых картинах «Корабль дураков», «Пляска Смерти, или Аллегория Страшного Суда». Книгу о Босхе и сочинял молодой лейтенант Королев во время службы в лагере. Чередование сцен ужасов на картинах Босха и событий в Бишкильском лагере составляет основу романа.
Роман Анатолия Королева «Быть Босхом «, а точнее — «роман с биографией». Он цепляет за струны интереса и представляет собой крепкий, композиционно выверенный накат, по которому удобно ехать чтением — к финалу. Это биографическое повествование, возвращающее читателя в самое начало советских 70-х. Композиционно «Быть Босхом » — это чередование стройбатовских историй с главами из упомянутого «Корабля дураков», который и создавался во время службы в уральской воинской части 00140. Взаимно корреспондирующее, само собой, чередование. О Босхе историческом известно мало, поэтому все «босховские» главы — это достаточно красивая метафорически искривленная псевдореальность. И там, и в 00140 — ад.
Автор берет на себя иеронимовскую функцию живописания всего хтонического, что он увидел в дисбате. Филологический навык пригодился. Реализм в этом случае оказывается сильнее литературных фильтров, и, к примеру, история о гермафродите, заразившем всех армейских зека триппером, просто вытесняет некоторые авторские стилистические излишества. В остальном все в этом романе на месте: характеры, реалии, мысли. Более всего примечательна на фоне общей исповедальности романа своеобразная интроверсивность автора-героя. Т. е. он не целиком проявлен в повествовании, он частично скрывает сам себя.
Подобно персонажам знаменитой босховской картины, в сомнительное плавание на утлой посудине отправились почти все, кто окружает героя, — начальство, закрывающее глаза на пытки штрафников, но готовое посадить под арест офицера, случайно ранившего полковничьего любимца-спаниеля, никому не нужные и потому кровно заинтересованные в антисоветчиках гэбэшники, да, в общем, и вся родная Советская армия, весь КГБ. Жутковатые подробности из жизни дисбата озаряются неверным светом инфернальных картин художника, но один ужас не объяснить другим. И роман о Босхе остается неокончен. А финал романа «Быть Босхом » остается открытым — служба подошла к концу, и лейтенант ликует. Лишь всеведущий автор знает, что радость освобождения и преждевременна, и напрасна. Век свободы не видать.