Исследователи народов и языков Севера

Государство чжурчэней было постоянным соперником киданьской империи. В конце концов победа остается за чжурчэнями: они захватывают все пять столиц киданей, берут в плен их императора. Часть киданей после этого уходит на запад и основывает государство Каракидань, то есть «черных киданей». От него идет название Китай, первоначально относившееся к киданям и лишь позже перенесенное на современный Китай и китайцев, которые называют себя «хань».

В государстве чжурчэней пользовались тремя языками: китайским, киданьским и чжурчэньским, для которого была изобретена особая письменность. С ее помощью создавались оригинальные сочинения, переводилась литература соседних народов. Культурное развитие молодого государства было прервано монгольским завоеванием. Однако чжурчэни избежали участи половцев или киданей, они не исчезли с лица земли и не растворились в среде других племен и народностей. Письменность пережила падение государства более чем на два столетия.

В устье Амура найдена чжурчэньская надпись, относящаяся к 1413 году. А разговорный язык чжурчэней, быть может, лег в основу маньчжурского языка. Маньчжуры вышли на арену истории в XVII веке: они захватывают власть в Китае, маньчжур Нурхачу становится его императором и принимает титул «Назначенный Небом», Нурхачу изобретает письменность, верней, приспосабливает монгольский алфавит для маньчжурского языка. Проходит более столетия, и другой император-маньчжур на китайском престоле проводит очередную реформу письма.

Предание утверждает, что он выбрал лучший из 32 вариантов письма. На маньчжурском языке создаются многочисленные художественные произведения, на него, как некогда на чжурчзньский язык, переводится литература соседних народов. Однако в наши дни маньчжурский язык почти полностью вымер. В Китайской Народной Республике живет около трех миллионов маньчжуров, но лишь совсем немногие сохранили свой язык, быт, национальную письменность. Большая часть их китаизирована.

Маньчжуры — близкие родственники, а возможно, даже потомки древних чжурчэней. Сравнивая их языки, нетрудно увидеть, что большое количество слов в них звучит очень близко или полностью совпадает . Но не только маньчжуры являются потомками или родственниками чжурчэней.

Средневековые китайские историки, говоря о чжурчэнях, отмечали, что этот народ делится на несколько групп. От южных чжурчэней, возможно, произошли современные маньчжуры. Северные чжурчэни, видимо, являются предками нескольких небольших народностей, населяющих долину Амура.

Большинство из них живет на территории нашей страны и говорит на языках: ульчском, орочском, орокском удэгейском, нанайском, близких к маньчжурскому; ульчи, численность которых по последней переписи населения около 2000 человек, живут в Хабаровском крае, где для них выделен особый Ульчский район. Часть орочей живет на побережье Татарского пролива, а часть — неподалеку от Комсомольска-на-Амуре . Ороки, численность которых еще меньше, чем орочей , живут на Сахалине. Удэгейцы живут на Амуре.

Хотя писатель А. Фадеев и создал книгу «Последний из удэге», на самом деле численность этого народа превышает тысячу человек. Наконец, самой многочисленной из этих малых народностей являются нанайцы, или гольды, их около 10 000. В годы Советской власти была создана нанайская письменность. Остальные из названных народностей хорошо знают русский язык и своей письменности не имеют. Правда, для удэге ученые пытались создать свое письмо, но оно не вошло в обиход — слишком уж мало удэгейцев.

Перечисленные языки относятся к особой семье; тунгусо-маньчжурской, состоящей из трех ветвей. Первая, маньчжурская, состоит из древнего чжурчэньского и маньчжурского языков; вторая, амурская,- из нанайского, удэгейского, орочского, орокского, ульчского. Есть и третья ветвь — тунгусская, представленная четырьмя языками: негидальским , солонским , эвенским и эвенкийским. До 1917 года эвенки были известны как «тунгусы».

Отсюда и пошли названия великих сибирских рек — притоков Енисея: Нижняя Тунгуска, Подкаменная Тунгуска и Верхняя Тунгуска . Фритьоф Нансен, великий исследователь Севера, впервые столкнувшись с эвенками, был поражен их смелостью, отвагой, выносливостью, поразительным знанием окружающей природы. Он сравнил их с индейцами Северной Америки и пожалел, что не нашлось сибирского Фенимора Купера, который бы смог прославить эвенков так же, как Купер прославил ирокезов или делаваров. Не только Нансен, но и многие другие путешественники и ученые, сталкивавшиеся с эвенками, давали им самые лестные характеристики. «Мужеством и человечеством и смыслом тунгусы всех кочующих и в юртах живущих превосходят», — писал русский мореход XVIII века лейтенант Харитон Лаптев. «Они обладают известной выправкой, исполнены приличия, ловки, предприимчивы до отваги, живы, откровенны, самолюбивы, охотники наряжаться, а вместе с тем закалены физически», — писал известный путешественник XIX века академик А. Ф. Миддендорф. А у знаменитого исследователя народов и языков Севера В. И. Иохельсона мы читаем: «Преданные и услужливые до раболепства, тунгусы умеют сохранять собственное достоинство и быть гордыми без чванства.

Они презирают ложь и могут служить образцом честности». Другие очевидцы сообщают о том, что эвенк может обходиться, даже во время жестоких морозов, несколько дней без пищи, сохраняя при этом энергию и бодрость, он «сохраняет веселость в нищете и не унывает ни перед какими бедами и невзгодами» с открытым, добродушным и беспечным лицом. Таковы личные качества эвенков.

И этот народ совершил великий подвиг, открыв и освоив колоссальные просторы сибирской тундры и тайги от берегов Тихого океана до Енисея, а быть может, и вплоть до Уральского хребта . Вооруженные луком, на оленях или просто пешком, эвенки проникли в самые глухие уголки Сибири в поисках новых мест, богатых дичью и пушниной. «Раз тронувшись в путь, тунгусы обыкновенно не скоро останавливались, и часто движение, начатое в известном направлении отдельными лицами или семьями, продолжается целые годы и десятки лет, охватывая все большую и большую часть тунгусов известной местности»,- свидетельствует русский этнограф С. Патканов. Но не только богатство новых мест влекло эвенков в странствия. «Кочевки — это поэзия тунгусов» — эти слова очень точно определяют тот стимул, который заставлял эвенков сниматься с обжитых мест и уходить в неизведанный мир тайги.

Откуда же двинулись эвенки в свой великий путь освоения таежного океана? И когда они его начали? Академик Миллер, первый историк Сибири, считал «тунгусов первыми обитателями тех стран, которые они занимают поныне». Другие ученые полагали, что родина эвенков в Китае, Монголии, Приамурье.

Интересную гипотезу о происхождении эвенков выдвинула советская исследовательница Глафира Макарьевна Василевич, около четырех десятков лет жизни посвятившая изучению эвенков. По ее мнению, около пяти тысяч лет назад в районах горной тайги, в окрестностях Байкала, появились охотничьи племена, облик которых был близок облику эвенков. Это и были их далекие прапрапредки. В первых веках новой эры в Прибайкалье появляются куруканы — народ, который Г. М. Василевич считает тюрко-язычным. «Вполне возможно,- пишет она в монографии «Эвенки»,- что выход тюркоязычных групп к Байкалу дал первый толчок к расселению тунгусоязычных охотников по тайге на запад и восток от Байкала и на север по Лене». Второй толчок дало переселение монголов.

В начале XIII века монголы объединились и создали государство, превратившееся затем в гигантскую империю Чингисхана. В Прибайкалье появились предки бурят, а предки современных якутов двинулись вниз по Лене, на север, в Якутию, которая уже была заселена эвенками. «У живущих на реке Лене тунгусов есть предание, унаследованное от своих предков, что когда якуты прибыли в те места, предки их оказали сильное сопротивление непрошеным гостям и не хотели их пустить, но были побеждены», — пишет академик Миллер в «Истории Сибири». Эвенкам пришлось отойти дальше на север, по Лене, на восток, вплоть до Тихого океана, и на запад, за Енисей.

Наконец, третий толчок «тунгусской одиссее» был дан появлением русских в Сибири. Долины Енисея, Лены, Ангары стали осваиваться крестьянами и перестали быть охотничьими угодьями. Эвенки отошли от больших рек и двинулись в глубь тайги, в малодоступные места, где дичь была непугана.

А так как и в ряде этих мест со второй половины прошлого века стали открываться золотые прииски, то эвенки ушли уже в совсем недоступные и дикие места, пройдя практически весь «океан» великой сибирской тайги.