«История государства Российского», как феномен культуры

Имя Карамзина первым прозвучало в немецкой, французской и английской литературе. Жизнь Карамзина была необычайно богата не столько внешними событиями, хотя и в них не было недостатка, сколько внутреннем содержанием, не раз приводившим писателя к тому, что его окружали сумерки. Роль Карамзина в истории русской культуры не измеряется только его литературным и научным творчеством. Карамзин создал стереотип русского путешественника по Европе. Карамзин создал много произведений и среди них — замечательное «Письма русского путешественника» и великую «Историю государства Российского».

Но величайшим созданием Карамзина был он сам, его жизнь, и его одухотворенная личность. Именно ею он оказал великое моральное воздействие на русскую литературу. Высочайшие этические требования Карамзин ввел в литературу как обыденные.

И когда Жуковский, Пушкин, а за ними и все великие писатели 19 века, продолжали строительство русской литературы, они начинали уже с заданного Карамзиным уровня как с само собой разумеющееся основы писательского труда. Работа над «Историей государства Российского», может быть разделена на три отчетливых периода: время издания «Московского журнала», творчества 1793 — 1800 годы и период «Вестника Европы». Пушкин назвал Карамзина Колумбом, открывшим для своих читателей Древнюю Русь подобно тому, как знаменитый путешественник открыл европейцам Америку.

Употребляя это сравнение, поэт сам не предполагал, до какой степени оно правильно, Колумб не был первым европейцем, достигшим берегов Америки, и что само его путешествие сделалось возможным лишь благодаря опыту, накопленному его предшественниками. Называя Карамзина первым русским историком, нельзя не вспомнить имен В. Н. Татищева, И. Н. Болтина, М. М. Щербатова, не упомянуть ряда публикаторов документов, которые, при всем несовершенстве их методов издания, привлекали внимание и будили интерес к прошлому России. Карамзин имел предшественников, но только его «История государства Российского» сделалась не еще одним историческим трудом, а первой историей России. «История государства Российского» Карамзина не просто сообщила читателям плоды многолетних изысканий историка — она перевернула сознание русского читающего общества.

«История государства Российского» была не единственным фактором, сделавшим сознание людей XIX века историческим: здесь решающую роль сыграли и война 1812 года, и творчество Пушкина, и общее движение философской мысли России и Европы тех лет. Но «История» Карамзина стоит в ряду этих событий. Поэтому значение ее не может быть оценено с какой-либо односторонней точки зрения. — Является ли «История» Карамзина научным трудом, сознающим целостную картину прошлого России от первых ее веков до кануна царствования Петра I? — В этом не может быть никаких сомнений.

Для целого ряда поколений русских читателей труд Карамзина был основным источником знакомства с прошлым их родины. Великий русский историк С. М. Соловьев вспоминал: «Попала мне в руки и история Карамзина: до 13 лет, т. е. до поступления моего в гимназию, я прочел ее не менее 12 раз».

Является ли «История» Карамзина плодом самостоятельных исторических изысканий и глубокого изучения источников? — И в этом невозможно сомневаться: примечания, в которых Карамзин сосредоточил документальный материал, послужили отправной точкой для значительного числа последующих исторических исследований, и до сих пор историки России постоянно к ним обращаются, не переставая изумляться громадности труда автора.

Является ли «История» Карамзина замечательным литературным произведением? — Художественные достоинства ее также очевидны. Сам Карамзин однажды назвал свой труд «исторической поэмой»; и в истории русской прозы первой четверти XIX века труд Карамзина занимает одно из самых выдающихся мест. Декабрист А. Бестужев-Марлинский, рецензируя последние прижизненные тома «Истории» как явления «изящной прозы», писал: «Смело можно сказать, что в литературном отношении мы нашли в них клад.

Там видим мы свежесть и силу слога, заманчивость рассказа и разнообразие в складе и звучности оборотов языка, столь послушного под рукою истинного дарования» Но самое существенное состоит в том, что ни одной из них она не принадлежит нераздельно: «История государства Российского» — явление русской культуры в ее целостности и только так и должна рассматриваться. 31 ноября 1803 года специальным Указом Александра I Карамзин получил звание историографа. С этого момента он, по выражению П. А. Вяземского, «постригся в историки» и не бросал уже пера историка до последнего дыхания.

В 1802 — 1803 годах в журнале «Вестник Европы» Карамзин опубликовал ряд статей, посвященных русской истории. 11 июня 1798 года Карамзин набросал план «Похвального слова Петру I». Уже из этой записи видно, что речь шла о замысле обширного исторического исследования, а не риторического упражнения.

На другой день он добавил следующую мысль, ясно показывающую, чему он рассчитывал посвятить себя в будущем: «Естьли Проведение пощадит меня; итьли не случится того, что для меня ужаснее смерти…». Во второй половине 1810 года Карамзин набросал «Мысли для Истории Отечественной войны». Утверждая, что географическое положение России и Франции делает почти невероятным, что они «могли непосредственно ударить одна на другую, Карамзин указывал, что только полная перемена «всего политического состояния Европы» могла сделать эту войну возможной.

И прямо назвал эту перемену: «Революция», добавив к этой исторической причине человеческую: «Характер Наполеона «.

Общепринято деление творчества Карамзина на две эпохи: до 1803 г. Карамзин — писатель; позже — историк. С одной стороны, Карамзин и после пожалования его историографом не переставал быть писателем , а с другой — «по уши влез в русскую историю» задолго до официального признания. Для противопоставления двух периодов творчества есть другие, более веские, основания.

Основное произведение первой половины творчества — «Письма русского путешественника»; второй — «История государства Российского».

Пушкин писал: «Глупец один не изменяется, ибо время не приносит ему развития, а опыты для него не существуют». Например, в доказательства того, что эволюция Карамзина может быть определена как переход от «русского космополитизма» к «ярко выраженной национальной ограниченности», обычно приводится отрывок из «Писем русского путешественника»: «… Петр двинул нас своею мощною рукою…».

В «Письмах русского путешественника» Карамзин проявлял себя как патриот, остающийся за границей «русским путешественником». Вместе с тем Карамзин никогда не отказывался от мысли о благодеятельности влияния западного просвещения на культурную жизнь России.

В истории русской культуры сложилась противопоставление России Западу, С. Ф. Платонов указывал: «В произведениях своих Карамзин вовсе упразднил вековое противоположение Руси и Европы, как различных и непримиримых миров; он мыслил Россию, как одну из европейских стран, и русский народ, как одну из равнокачественных с прочими наций. «Исходя из мысли о единстве человеческой культуры, Карамзин не устранял от культурной жизни и свой народ. Он признавал за ним право на моральное равенство в братской семье просвещенных народов».