История литературы: Романтическое движение в немецкой литературе

Романтическое движение в немецкой литературе началось на исходе столетия. Новые, тенденции возникли в творчестве писателей, детство которых пришлось на годы Французской революции.1789 г., а юность — на первые послереволюционные годы. Романтикам довелось остро почувствовать и силу напора исторического развития, и упрямую сопротивляемость феодально-бюргерской Германии такому ходу истории.

В послереволюционной Европе, несмотря на противодействие дворянства и его мечту о реванше, укреплялось классовое господство буржуазии, обнажались противоречия буржуазных отношений. В Германии же продолжали господствовать старые феодально-монархические порядки. Патриотическое движение масс против нашествия Наполеона было использовано монархическими» правительствами для укрепления существующего строя. Мертвое, уже давно себя изжившее притворялось живым, а живое не могло распрямиться, опутанное сетями мертвого. Закономерностей исторического развития романтики еще не могли постигнуть — они видели только, что все сдвинулось с места, все смешалось.

Оттого в их творчество пришло ощущение брожения действительности.

Проблему «свобода и необходимость», которая занимала Гете и так волновала Шиллера, романтики поначалу решили на удивление легко: они просто сбросили со счетов объективную необходимость и «освободили» от нее свободу, даже не заподозрив, как обманчива эта легкость и каким Горьким окажется вскоре неизбежное возвращение к реальности. Пафос творчества ранних романтиков состоял в утверждении безграничных духовных возможностей личности, не оглядывающейся на реальные обстоятельства. Противоречия между личностью и обществом романтики, как и Шиллер, ощущали очень остро, но в отличие от просветителей поставили личность над обществом и провозгласили ее абсолютную независимость — правда, только духовную. Дух мог воспарять как угодно высоко над землей, в этом, собственно, и заключалось раннеромантическое понимание свободы.

Осознание иллюзорности таких представлений, возникшее у романтиков позднее, в начале нового столетия, было для них трагическим.

Духовные искания писателей той драматической эпохи привлекают живой интерес и в наше время. В литературе появились произведения, героями которых предстают Гете, Клейст, Гельдерлин, Гофман. В советском издательстве «Радуга» вышел сборник «Встреча» , составленный из таких произведений.

Ранний этап немецкого романтизма представлен творческой деятельностью Фридриха Гелъдерлина и писателей, составивших кружок романтиков в Иене: это Фридрих и Август Шлеге-ли, Новалис, Вильгельм Вакенродер, Людвиг Тик.

Романтики иенской школы смотрели на художника как на гения, творящего мир по своему произволу и как бы играющего образами. В их творчестве появилась особого рода ирония — романтическая, призванная напоминать и поэзии и самой жизни об относительности достижений и той и другой.

Функции романтической иронии двояки. Прибегая к ней, художник иронизировал и над самим собой, признаваясь в безуспешности своих попыток заключить бесконечность мира в конечные рамки произведения. Вместе с тем романтическая ирония обнажала контраст между вдохновляющей широтой бесконечной жизни и удручающей узостью многих ее конкретных проявлений.

Ф. Шлегель считал, что романтическое произведение должно строиться как «поразительное вечное чередование энтузиазма с иронией».

Смысл этого чередования хорошо разъясняет советский ученый Н. Я — Берковский в книге «Романтизм в Германии»: «Для романтической иронии характерна проблема действительности. Постоянно спрашивается, что есть истина — в творящем ли хаосе или же в выступивших из него готовых вещах и фактах. Стоит поддержать одну из борющихся сил, как ирония предъявляет нам иск от имени другой, ирония пересылает нас в поисках истины туда и обратно, не дозволяя отдохнуть на чем-нибудь единственном».

И далее: «Когда нам кажется, что мы овладели жизнью вместе с ее романтической сущностью, нам напомнит ирония, что овладели мы только в мыслях, в воображении, а в реальной практике все осталось по-прежнему, и, думая, что мы решили все, мы на самом деле не решили ничего».

Иенские романтики принципиально избегали той определенности понятий, какой обладали просветители. В созданных романтиками образах нет той устойчивости очертаний, что была присуща литературе XVIII в. Но ирония помогала им улавливать разные грани жизненных противоречий. Романтики ближе, чем просветители, подошли к диалектическому видению мира и тем самым сделали важный шаг в развитии художественного сознания.

Ранние романтики любили слово хаос. Шеллинг писал, что мир ведет свое начало от древнего хаоса, т. е. от первичной нерасчлененности, спутанности всего. Хаос предшествует упорядоченности , он животворен и таит в себе много разных возможностей.

Ф. Шлегель говорил, что хаос — это «запутавшееся изобилие». В периоды исторических переломов и переустройств, прежде чем установится новый порядок, на какое-то время обязательно воцаряется хаос, из которого и рождается новое.

Позже понятие «хаос» приобрело для романтиков темный, разрушительный смысл, хотя употреблялось подчас и в том значении, которое придавали ему иенцы.