История одного преступления

Недавно в Петербурге было совершено убийство старухи-процентщицы — Алены Ивановны и ее сестры — Лизаветы. Я, корреспондент газеты N, решила взять интервью у следователя этого дела — Порфирия Петровича. — Здравствуйте! Господин Порфирий Петрович, не могли бы вы рассказать историю преступления, совершенного Родионом Романовичем Раскольниковым, то есть убийство старухи-процентщицы и ее сестры. — Конечно, расскажу.

На мой взгляд, это очень своеобразное, необычное преступление. Перед тем, как совершить убийство Родион Раскольников заболел. Будучи больным, в лихорадке, он пришел к Алене Ивановне с закладом. Развязывая заклад, она отвернулась к окну. Тем временем убийца достал топор, который принес с собой, и опустил его на голову обухом.

Удар пришелся в самое темя. Ударил он несколько раз. Потом он пошел в другую комнату и забрал деньги и вещи старухи. Убийца не рассчитывал, что в этот момент может появиться сестра старухи — Лизавета. Ему пришлось убить и ее, дабы избежать свидетелей совершенного.

Раскольников бросился, было бежать, но услышал шаги. Он понял, что кто-то идет к старухе. Незваный гость позвонил в колокольчик несколько раз. Дверь была заперта, так как Раскольников успел закрыть ее на запор. Тут послышались еще шаги.

Незнакомцы начали дергать дверь и поняли, что она на запоре. Гости подумали, что старуха спит и пошли за дворником. В это время Раскольников отворил дверь и стал спускаться.

На втором этаже была пустая квартира, отпертая настежь, Раскольников прошмыгнул в нее и переждал, пока незнакомцы поднялись на четвертый этаж к старухе. Потом он вышел оттуда и отправился домой. — Расскажите, пожалуйста, как же вы все-таки раскрыли это преступление. — Студент Раскольников был потребован в полицейскую контору по делу о взыскании денег со студентов. В конторе шли разговоры о совершенном убийстве. Вдруг Раскольников упал в обморок, видимо, его взволновали эти разговоры.

Этот случай навел меня на подозрения, но я не был еще уверен в том, что преступление совершил Раскольников. С этого момента я старался больше обращать внимание на Родиона. Позже произошел еще случай. Раскольников встретил в кабаке Заметова.

Разговор у них зашел об убийстве старухи, точнее, об украденных деньгах. Заметов захотел узнать, что Раскольников сделал бы с украденными деньгами, на что тот ответил: «Я бы взял деньги и вещи, пошел бы куда-нибудь, где место глухое и только заборы одни, и почти нет никого. Наглядел бы я там какой-нибудь такой камень, этак в пуд или полтора весу, где-нибудь в углу; приподнял бы этот камень — под ним ямка должна быть, — да в ямку-то эту все бы вещи и деньги сложил». Тут он побледнел, глаза у него засверкали, и он сказал: «А что, если это я старуху и Лизавету убил?». Заметов испугался поверить ему, но позже рассказал мне об этом.

Я удивился такому поведению Раскольникова. Это, конечно же, еще больше заставило меня задумать над тем, что Родион-преступник. После этого Раскольников пришел ко мне домой, потому что узнал, что я спрашиваю закладчиков. Мы разговаривали о статье, написанной им, которую напечатали в газете. Родион сказал, что я неверно понял смысл статьи, и потому рассказал мне ее заново.

А смысл заключался в том, что есть люди «обыкновенные» и «необыкновенные». Первый разряд — это люди чинные, живущие в послушании и любящие быть послушными. Второй разряд — это люди, преступающие закон, разрушители, которым разрешается совершить преступление, если исполнение его идеи того потребует. Первый разряд всегда — господин настоящего, второй разряд — господин будущего. Первые сохраняют мир и приумножают его численно; вторые двигают мир и ведут его к цели.

И еще в этой статье Раскольников настаивает, что акт исполнения преступления сопровождается всегда болезнию. Кстати, его состояние было точно такое же, какое он описывает в статье. Вот эти случаи помогли мне раскрыть преступление. — Как нам известно, вы раскрывали это преступление, основываясь на психологии человека.

Так ли это? — Да, это так. Я понял, что это психологическое преступление, то есть преступление рассчитал все действия, исходя из своей психологии. Не желая никого убивать, он настроил себя на то, что он — «необыкновенный» человек. Все эти мысли пришли ко мне в голову после разговора с Раскольниковым о его статье. С этого момента я начал догадываться, что это его рук дело, так как понял, что Раскольников — человек второго разряда. — Ну а как же себя вел сам раскольников в течение вашего психологического расследования? — Родион понял, что у меня есть все основания предполагать, что он — убийца.

Как-то даже он мне это сказал: «Вижу ясно, что вы положительно подозреваете меня в убийстве этой старухи и ее сестры Лизаветы». Но я не мог раньше времени сказать ему, что преступник — это он. Только после нескольких встреч с Раскольниковым я смел вслух предположить, что он — убийца, что больше никого здесь быть не может.

Не может здесь и быть красильщика — Николая, который приходил с раскаянием о якобы совершенном им преступлении в квартире старухи — процентщицы. Через несколько дней после этого Раскольников сам пришел в контору и сознался в содеянном преступлении. Вот и вся история. — Скажите, пожалуйста, а тот факт, что убийца сознался добровольно, смягчил ему наказание? — Да. Но все же его сослали на каторгу в Сибирь на восемь лет. — Порфирий Петрович, как я поняла, вы очень хороший психолог. Как вы думаете, раскаялся ли Родион Раскольников в том, что совершил? — Я думаю, что раскаялся, потому что пришел с повинной сам. — Спасибо большое вам за интервью.

До свидания! — До свидания!