История создания

В июле 1789 г. Радищев приступил к публикации своего «Путешествия…» — сдает книгу под названием «Путешествие» в Управу благочиния. Цензор Никита Рылеев доверившись, видимо, невинному географическому названию книги и невнимательно прочитав ее, 22 июля 1789 г. подписал цензурное разрешение. После этого Радищев передает рукопись и цензурное разрешение в типографию, но типографщик, прочитав книгу, отказывается ее набирать — Радищев приобретает печатный станок и создает собственную типографию.

В 1790 г. «Путешествие из Петербурга в Москву» было напечатано и книга вышла в свет тиражом 650 экземпляров, из которых Радищев успевает продать 25 экземпляров и еще 7 разослать разным лицам . Один экземпляр попал к Екатерине II, реакция ее была немедленной: «Тут рассеивание заразы французской…» Против Радищева было возбуждено уголовное дело. В панике Радищев уничтожает оставшийся тираж книги, но 30 июня 1790 г. Его арестовывают и помещают в Петропавловскую крепость. Следствие было поручено Шешковскому, известному своей свирепостью по делу Емельяна Пугачева. По слухам, Радищев, узнав об этом, упал в обморок.

Главной задачей следствия было выяснить, один Радищев написал книгу или у него есть сообщники. Следствие подозревало в соучастии нескольких человек , была версия, что «Путешествие» написано по заказу масонов, но Радищев утверждал, что книгу сочинил он один без сообщников.

Суд признал Радищева виновным в издании книги, которая «наполнена самыми вредными умствованиями, нарушающими покой общественный, умаляющими должное к власти уважение, стремящимися к тому, чтоб произвести в народе негодование противу начальников и начальства, наконец, оскорбительными выражениями противу сана и власти царской». Приговор — смертная казнь через отсечение головы. Однако вскоре Екатерина помиловала приговоренного Радищева и отправила его в не 10 лет в сибирскую ссылку.

Радищев вернулся в Петербург только в 1801 году, за год до своей смерти. Практически все читатели увидели в книге Радищева «рассеивание заразы французской», идеи революционного преобразования России, мысли о необходимости свержения монархической власти путем народного восстания. Итак, из 650 отпечатанных экземпляров «Путешествия…» уцелело всего около тридцати. «Между тем в самых разных кругах русского общества произведение вызвало широчайший интерес.

Вполне естественно поэтому, что с книги немедленно стали изготовляться списки, затем списки со списков, со списков «списочного происхождения» новые списки и т. д.» Т — всего около трехсот Списки имеют существенные различия, расхождения по тексту иногда достигают тысячи случаев, которые касаются не только пунктуации и в целом правописания, но и целых фрагментов глав «Путешествия…», строф оды «Вольность». Проблема текста обострилась в 1930-е годы, когда сложилась парадоксальная ситуация: «Путешествие…» Радищева, которому большевики первому поставили памятник, как «основоположнику революционного движения в России», за 16 лет существования Советской власти ни разу не было переиздано. Перед советским литературоведением встала задача опубликовать научно достоверный текст произведения Радищева, но, как выясняется, списки были сделаны не только с печатного текста, но и, вероятно, с ранних редакций книги, которых было около шести, чем и объясняются многочисленные разночтения. Изучение всех вариантов «Путешествия…» давало возможность увидеть эволюцию замысла Радищева — а вместе с тем обнаружило новые трудности. В 1964 г. в журнале «Новый мир» появилась большая публикация Георгия Шторма «Потаенный Радищев», где утверждалось, что Радищев уже после публикации «Путешествия…» продолжил работу над текстом, который остался рукописным, но является самым полным и достоверным текстом «Путешествия из Петербурга в Москву», с которого и делались списки.

С мнением Шторма и его аргументами не согласились некоторые авторитетные «радищеведы». Проблема подлинного текста радищевского «Путешествия…» оказалась совершенно запутанной. Оказалось, что среди списков есть более совершенные и искусные в литературном отношении, чем печатный текст, но с огромным количеством ошибок орфографии и пунктуации; а есть списки, в которых, наоборот правописание соответствует принятой норме, но в художественном отношении текст ослаблен, обеднен — среди списков явно имеются редакторские копии. Возможно, эти списки принадлежат его соавтору или соавторам , однако найти соавторов Радищева не удается. В Государственной Публичной библиотеке им.

М. Е. Салтыкова-Щедрина хранится список «Путешествия…», принадлежавший неустановленному лицу с инициалами Н. Г. Список оформлен очень тщательно: на кожаном переплете золотом вытиснено «Альбом», внутри два титульных листа, на одном из которых написано «Мое альбом. Книга 7. Н. Г.», на втором — «Путешествие из Петербурга в Москву. Сочинение Радищева» . Этот список содержит несколько тысяч мелких разночтений, а также крупные добавления и сокращения разного характера.

Соотнеся данный список с другими книгами альбома непопулярного Н. Г. и по ним видно, что Н. Г. переписывал, но никогда не изменял литературные тексты, следовательно тысячи изменений в «Путешествии…» принадлежат не ему. Характер изменений показывает, что они сделаны в духе Радищева: человек, правивший текст, прекрасно владел фразеологией и интонацией автора. Последние исследования показывают, что часть поправок действительно принадлежит Радищеву, который в 1801 году собирался переиздать «Путешествие…», другая часть поправок принадлежит сыновьям писателя — Павлу и Николаю Радищевым — которые помогали отцу редактировать текст в соответствии с нормами литературного языка начала XIX века. Таким образом, приходится констатировать, что проблема подлинного авторского и окончательного текста «Путешествия из Петербурга в Москву» до сих пор не решена.

Однако совершенно ясно, что Радищев многие годы работал над текстом «Путешествия…» и замысел его претерпел изменения. По этой причине любое однозначное толкование «Путешествия…» без учета эволюции замысла становится сомнительным; требует корректировки привычное толкование «Путешествия…». Конечно, трудно не заметить связи между двумя событиями, случившимися в 1789 году: публикация «Путешествия…» совпадает с началом Французской революции.

Тем более, что в составе текста «Путешествия…» была ода «Вольность», 45 и 46 строфы которой посвящены, казалось бы, Французской революции : 45 О! вы, счастливые народы, Где случай вольность даровал! Блюдите дар благой природы, В сердцах что вечный начертал. Се хлябь разверстая, цветами Усыпанная, под ногами У вас, готова вас сглотить.

Не забывай ни на минуту, Где крепость сил в немощность люту, Что свет во тьму льзя претворить. 46 К тебе душа моя вспаленна, К тебе, словутая страна, Стремится, гнетом где согбенна Лежала вольность попрана; Ликуешь ты! а мы здесь страждем! Того ж, того ж и мы все жаждем; Пример твой мету обнажил; Твоей я славе непричастен — Позволь, кой дух мой неподвластен, Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл. Однако «Путешествие…» было отдано в цензуру за полгода до начала революции и в 45 и 46 строфах Радищев перефразировал абзац из книги французского историка и философа-просветителя Г. Рейналя «Американская революция» . Революционные идеи в «Путешествии…» Радищева связаны не столько с французской революцией, сколько вызваны самостоятельными размышлениями Радищева над историческим развитием России.

Конечно, Радищев при этом учитывает широкий круг современной литературы по истории, философии, юриспруденции, экономике. Трудность истолкования «Путешествия…» возникает от того, что замысел Радищева менялся, а этапы этого изменения увидеть оказывается невозможным. Особенность типографского процесса XVIII века состоит в том, что книга печаталась не в один раз, а постранично: из-за ограниченного количества шрифта и его дороговизны книга набиралась кусками по одному печатному листу, после правки печатался весь завод этого листа, затем набор отмывался от краски, литеры разбирались по кассам и снова шли на набор следующего листа.

Такой способ печати оставлял автору возможность править книгу по мере ее печатания, именно так поступал и Радищев, вот почему мы имеем меняющийся, «дрейфующий» текст, в котором логика изменений не всегда понятна: текст оды «Вольность» меняется не раз, причем не из цензурных соображений: самые «криминальные», революционные строфы сохраняются, а другие убираются или сокращаются.