История в изображении М. А. Булгакова

Рассматривая проблему изображения истории в романе «Белая гвардия», необходимо учитывать несколько важных моментов: историческую ситуацию, в который было написано произведение, исторический фон для развития сюжета романа и, наконец, Историю как героиню романа. Работа над «Белой гвардией» пришлась на тяжелое время. И для автора, и для всей страны 1922-24 годы стали периодом переосмысления. Пронеслись лихолетья революции и гражданской войны, пришло время понять и проанализировать произошедшее.

Булгаков пишет роман «по горячим следам», являя тем самым свою активную гражданскую и патриотическую позицию, пусть и идущую вразрез с мнением официальных властей. Естественно, роман, основными героями которого стали «враги революции», отступники и, вообще, «не наши» — дворянская семья Турбиных, офицеры-белогвардейцы, — такой роман не мог пройти цензуры. Он был опубликован лишь частично. Для всех думающих людей двадцатые годы прошлого века оказались временем разочарований и тоски.

Смута и туман царили в душах, в обществе, в государстве. Темные тучи неопределенности терзали страну еще долгие годы, пока, наконец, не разразились «громом красного террора». Именно это ощущение неуверенности, неопределенности и перенесено автором в роман.

Вспомним начало произведения. Герои вынуждены существовать в ситуации полного неведения о происходящем вокруг. Маленький мирок Турбиных сомкнулся вокруг их домашнего абажура. А война кажется столь далекой и нереальной. Только там, далеко в темноте, грохают пушки.

Видение истории как непосредственной участницы судеб героев, понимание ее как двигателя сюжета произведения, тема столкновения личного существования с «исторической судьбой» — все это связывает произведение с традицией романа Толстого «Война и мир». Вообще, как мне кажется, литературе первой четверти двадцатого века был несвойствен масштаб и размах. М. Булгаков же восстанавливал значение истории как грандиозного процесса, решающего судьбы народов и требующего от простого человека каких-то действий. Но есть у Булгакова и полемика с толстовским пониманием хода истории.

Так, он не разделял идеализации простого народа, крестьянина. Также, в отличие от Толстого, этот писатель не столь большой фаталист. Народные массы в «Белой гвардии» направляются не какой-то высшей силой, как утверждается в «Войне и мире», а своими собственными внутренними устремлениями.

Народная стихия, поддержавшая Петлюру, оказывается мощной силой, сокрушающей слабую, плохо организованную армию гетмана Скоропадского. Однако эта же народная сила оказывается бессильна перед силой хорошо организованной — большевиками. Организованностью большевиков невольно восхищается Мышлаевский и другие представители белой гвардии. Не принимал Булгаков и толстовского «непротивления злу насилием». Наоборот, его герои проявляют противоположную реакцию.

Турбин, видя зверства петлюровцев, мечтает о матросском револьвере. Однако Булгаков не переоценивал значение личности в истории. Личность — всего лишь пешка, которая может повлиять на нюансы, но никогда не сможет изменить ход истории. Вообще, не вся история, но особый исторический момент представлен в «Белой гвардии» кровавым и неумолимым. Словно огромная печь, он поглощает судьбы людей и перемалывает тех, кто не согласен с ходом истории.

Рассказ о судьбе Турбиных, чья семья оказалась один на один с историческим роком, с одной стороны, является огромным обобщением: тысячи дворянских семей оказались в таком же положении. А с другой стороны, судьба семьи Турбиных оказалась во многом пророческой для всех жителей нашей страны. Ведь в каждой семье и революция, и гражданская война что-то сломали: брат вынужден был проститься с братом, муж бросить семью, погибали невинные дети.

Финал романа переносит нас от тягостных мыслей к последней заключительной точке, в которой Булгаков все-таки провозглашает справедливость истории: «Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле». Так значит, по Булгакову, источником зла и войн является все-таки не история, не особое расположение звезд и не рок.

И люди, только сами люди вольны сделать себя, а, следовательно, и свой мир либо бесконечно несчастным и потерянным, либо навсегда счастливым.