К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова

В самых ранних поэтических опытах Лермонтова заметны яркие следы его увлечения произведениями Марлинского. У последнего есть незаконченная повесть в стихах «Андрей, князь Переяславский». Написана она в 1827 г.; первая глава ее появилась в печати в 1828 г., вторая — в 1831 г.3). Поэма эта настолько понравилась Лермонтову, что он не раз, как мы полагаем, перечитывал ее; мы отметим в целом ряде его произведений отзвуки «Андрея князя Переяславского».

В поэме Лермонтова «Кавказский пленник» (1828 г.) есть один стих, который давно приводит в смущение лиц, занимавшихся редактированием сочинений поэта, — а именно:

Обложен степенями гор. (См. Акад. Изд. Соч. Лермонтова, 1, 16 и 358).

Слово «степенями» принимали за описку. Проф. Висковатый без оговорок изменил стих:

Обложен ступенями гор. (Соч. Лермонтова под ред. Вискова-того, III, 138). Введенский оставил стих без изменения:

Обложен степенями гор. (Соч. Лермонтова под ред. Введенского, СПБ., 1903 г., III, 284). Г-н Д. Абрамович в академическом издании напечатал:

Обложен ступенями гор (1, 16), причем в примечаниях сделали оговорку: «В автографе степенями гор». (1, 358).

В. В. Каллаш в новом издании сочинений Лермонтова (кн-во «Печатник», М, 1911 г., I, 20) без оговорок напечатал: Обложен ступенями гор.

Как оказывается, это не описка Лермонтова, а буквальное заимствование из поэмы Марлинского «Андрей, князь Переяславский».

Марлинский:

Хребта Карпатского вершины

Пронзали синеву небес,

И оперял дремучий лес

Его зубчатые стремнины.

Обложен степенями гор,

Расцвел узорчатый ковер.

(Марлинский, Собр. соч., 1847 г., IV, ч. XI, 19)

Ср. Лермонтов:

Хребта Кавказского вершины

Пронзали синеву небес,

И оперял дремучий лес

Его зубчатые стремнины.

Обложен степенями гор,

Расцвел узорчатый ковер

(Лермонтов, Акад. Изд., I, 16 и 358. — Дальнейшие ссылки по этому изданию). Таким образом, поэт — отрок перенес в свою поэму шесть стихов Марлинского, причем изменил только одно слово: вместо «Карпатских» — «Кавказских» (и то лишь потому, что слово «Карпатских» не соответствовало сюжету поэмы о Кавказе). В другой поэме Лермонтова, «Корсар» (1828 г.), читаем:

Его высокое чело

Травой и мохом заросло. (1, 34)

Это тоже из «Андрея, князя Переяславского»:

И сводов гордое чело травой и мохом поросло (Марлинский, там же, 20).

Замечательно, что даже в позднейших произведениях Лермонтова есть заимствования из названной поэмы Марлинского. Например, нам посчастливилось открыть, что первый стих знаменитого стихотворения «Парус» (1832 г.) взят из Марлинского. Лермонтов:

Белеет парус одинокий… (II, 16). Марлинский:

Но вот ярящимся Дунаем,

То видим, то опять скрываем,

Ловец плывет на челноке.

Белеет парус одинокий,

Как лебединое крыло,

И грустен путник ясноокий;

У ног колчан, в руке весло (Там же, 27).

Лермонтов в стихотворении «Узник» говорит:

Черноокая далеко

В пышном тереме своем. (1837 г. II, 207).

Ср. Марлинский:

Видно, милая грустна

В пышном тереме высоком! (Там же, 28).

В «Кавказском пленнике» и «Корсаре» заимствования очевидны. В «Парусе» и «Узнике» указанные нами выражения также принадлежат Марлинскому, но здесь мы имеем дело уже не с простым перенесением стихов; вероятно, стихи запали в память поэта, а потом всплыли, помимо воли, во время процесса творчества. Стихотворение «Парус», перл лермонтовской лирики, глубоко выстрадано автором и может служить прекрасным эпиграфом к его книгам. Приведенный нами отрывок из поэмы Марлинского — со стихом:

Белеет парус одинокий, — ничего общего с идеей «Паруса» не имеет. В 1828 г. Лермонтов переносил в свои стихи и поэмы значительное количество стихов и даже целых отрывков из произведений различных поэтов, например, он немало заимствовал из Пушкина, Козлова и, как указывается нами, из поэтических произведений Марлинского, при этом многие стихи и выражения переносились им без всяких изменений. В последующие годы он реже прибегал к этому, так как в нем, очевидно, сильнее заговорил собственный гений. В 1832 г., когда был написан «Парус», Лермонтов был достаточно самостоятельным поэтом, и мы не допускаем, чтобы он в ту пору умышленно вставлял в свои стихотворения и поэмы чужие стихи. Выражение «в пышном тереме», встреченное нами в «Узнике», написанном еще позже, является слабым отголоском отроческого увлечения поэмой Марлинского.

Сам Марлинской сознавал, что «Андрей, князь Переяславский» — неудачное произведение, и не докончил его. Главное достоинство поэмы — стих, не лишенный красоты и звучности; характеры же действующих лиц, быт древней Руси не соответствуют исторической правде. Но юному Лермонтову поэма понравилась, и он кое-что взял из нее.

Укажем еще на два поэтических образа, связанных, быть может, с этим произведением Марлинского. У Лермонтова в «Боярине Орше» (1835-1836 гг.) есть следующие стихи:

У окна,

Заботой резвою полна, Летала ласточка, то вниз, То вверх, под каменный карниз Кидалась с дивной быстротой И в щели пряталась сырой; То, взвившись на небо стрелой, Тонула в пламенных лучах… (II, 119). В поэме «Сашка» (1836 г.):

Бывало, я у башни угловой

Сижу в тени, и солнца луч осенний

Играет с мохом в трещине сырой,

И из гнезда, прикрытого карнизом,

Касатки вылетают, верхом, низом

Кружатся, вьются, чуждые людей. (II, 145).

Аналогичный образ встречаем у Марлинского:

Летунья ласточка щебечет,

Вкруг башен рея вверх и вниз.

(«Андрей, князь Переяславский», 41).

Ср. еще: «По карнизам стелется плющ, деревья венчают зубчатые стены; из бойницы, откуда летали некогда меткие стрелы, выпархивает теперь мирная ласточка». (Марлинский, «Замок Нейгаузен». Соч., I, ч. III, 137).5

Мы не настаиваем на том, что Лермонтов в данном случае подражал Марлинскому, скорее всего, это случайное сходство. Отметим еще, что в очерке Лермонтова «Панорама Москвы», написанном в бытность юнкером, также есть строки, любопытные для нас: «На западе, за длинной башней, где живут и могут жить одни ласточки»… (IV, 347-348). Висковатый относит этот набросок к 1833 г. (соч. Л-ва под ред. Висковатого, V, 435); Введенский и Д. Абрамович — к 1833-1834 гг. (соч. Л-ва под ред. Введенского, II, 565; Акад. изд.,V, 11). Оба цитированные нами произведения Марлинского написаны ранее «Панорамы Москвы», «Боярина Орши» и «Сашки», таким образом, влияния Марлин-ского категорически отрицать нельзя; сходство в образах есть. Однако, судя по приводимым отрывкам «Панорамы Москвы» и «Сашки», поэт не раз наблюдал ласточек, реющих над старыми башнями, и естественнее допустить, что он писал с натуры.

После появления в печати поэмы Марлинского прошло несколько лет. Лермонтов, конечно, давно уже перестал восхищаться ею, и поэтическая подробности, указанные нами, могли совершенно забыться им. Все же нельзя пренебрегать такими любопытными штрихами. Незаконченной, забытой поэмы Марлинского суждено было сыграть некоторую роль в развитии творчества великого поэта.