Как создавались очерки Гончарова «Фрегат «Паллада»?

В письмах Гончаров подробно рассказывал своим друзьям о своих впечатлениях и наблюдениях, обо всем интересном, что он видел. «Писать письма к приятелям, — признается он одному из друзей, — для меня большая отрада». По его просьбе друзья сохранили письма, и они, в ряде случаев, оказались набросками к очеркам. Как секретарь экспедиции, Гончаров вел судовой журнал и путевой дневник. «Чуть явится путная мысль, меткая заметка, я возьму да и в памятную книжку, думая, не годится ли после на что», — писал Гончаров Майковым из Сингапура.

Письма, путевой дневник, записи в судовом журнале, в записной книжке дали богатейший материал для очерков.

Так, в письме от 18 января 1853 года Гончаров описывает остров Мадера: «Мы все высыпали на палубу: чудный островок, как колоссальная декорация, рос в наших глазах». Это описание развернуто во второй главе «Фрегата «Паллада»: «Нас ослепила великолепная и громадная картина, которая как будто поднималась из моря, заслонила собой и небо, и океан, одна из тех картин, которые видишь в панораме, на полотне, и не веришь, приписывая обольщению кисти».

В одном из первых писем с фрегата Гончаров писал, что адмирал считает его главной обязанностью записывать все, что придется увидеть, услышать, встретить, «Уж не хотят ли они сделать меня Гомером своего похода? Ох, ошибутся»,-восклицает он. Но никто не ошибся, и Гончаров написал путевые очерки, занявшие достойное место в русской литературе о путешествиях рядом с произведениями Радищева , Пушкина , В. М. Головнина и современников: В. П. Боткина, Д. В. Григоровича, К. М. Станюковича.

Восхищаясь книгой своего наставника, поэт Аполлон Майков посвятил Гончарову стихотворение, которое начинается так:

Морс и земли чужие, Облик народов земных Вое предо мной, как живые, В чудных рассказах твоих…

Критик Д. И. Писарев писал, что на книгу Гончарова «должно смотреть не как на путешествие, но как на чисто художественное произведение… В его путевых очерках мало научных данных, в них нет новых исследований, нет даже подробного описания земель и городов, которые видел Гончаров; вместо всего этого читатель находит ряд картин, набросанных смелой кистью, поражающих своей свежестью, законченностью и оригинальностью».

В очерках Гончаров повествует о событиях неторопливо и обстоятельно. В далеких жарких странах, среди экзотических картин природы он вспоминает близкие его сердцу русские пейзажи: «Что за виды! Какой пламенный закат! Какой пожар на горизонте! В какие краски оделись эти деревья и цветы!

Как жарко дышат они! Ужели это то солнце, которое светит у нас? Я вспомнил косвенные, бледные лучи, потухающие на березах и соснах, остывшие, с последним лучом нивы, влажный пар засыпающих полей, бледный след заката на небе, борьбу дремоты с дрожью в сумерки и мертвый сон в ночи усталого человека — и мне вдруг захотелось туда, в ту милую страну, где… похолоднее».

Жанровые картины в очерках поражают полным и точным описанием мелочей жизни и быта, которые не всякий может подметить. Путевые очерки, вчерне написанные во время путешествия, Гончаров начал публиковать вскоре после возвращения и завершил публикацию в 1857 году. Отдельные очерки появились в журналах «Отечественные записки», «Современник», «Русский вестник» и других.

В последующие годы Гончаров написал очерки-воспоминания, тематически примыкающие к очеркам «Фрегат «Паллада».