Как я понимаю выражение «Магический реализм» в романе «Сто лет одиночества»

Сочинение размышление по роману колумбийского писателя Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества». Мы рождаемся и живем в мире фантастичной реальности (Г. Маркес). Для европейской культурно-исторической среды латиноамериканская литература всегда была экзотическим явлением. Национальный колорит, своеобразная ментальность, особенности исторического развития Латинской Америки вызывают незаурядный интерес к творчеству художников этого континента. Художественной особенностью латиноамериканской литературы XX ст. является «магический реализм», в основе которого лежит глубинное осмысление духовных источников жизни нации. Это модернистское течение объединяет произведения, в которых восприятие действительности связано, прежде всего, с национальной мифологией. Странное, магическое, волшебное, что кроется в мифах, проектируется на современность, тесно с ней переплетается, превращает ее, создавая неповторимый художественный мир произведения.

Взаимодействие разных способов мышления — цивилизованного и мифологического — приобретает особый расцвет в «магически-реалистических» произведениях колумбийского писателя Г. Маркеса, который утверждает, что самая реальная жизнь является магией, в частности — действительность Латинской Америки, карибских государств является настоящим чудом, что и породило «мифологический роман». Мировую славу Маркесу принес роман «Сто лет одиночества» (1967). Внешне простая и строгая форма рассказа произведения продолжает традицию «семейного» романа ХІХ-ХХ ст. Эпически медленный рассказ последовательно излагает историю шести поколений рода Буэндиа, детально показывает его зарождение, расцвет, постоянство родительных черт и, в конце концов, его упадок и гибель. «Перед читателем проходят многогранные характеры героев, которые формируются под влиянием и родственной наследственности, и социальной среды, и биологических законов развития.

Историю рода Буэндиа автор вплетает в историю небольшого городка Макондо. С появлением каждого нового персонажа конкретное (хотя и выдуманное) географическое пространство и точные временные ссылки (фоном действия становится история Колумбии с 1830-х по 1930-е г. г.) все больше размываются. Чтобы подчеркнуть принадлежность членов семьи Буэндиа к одному роду, Маркес наделяет их не только общими чертами внешности и характера, а и, как было заведено в Колумбии, наследственными именами. Одни и те же имена персонажей, повторяемость событий, ситуаций и судеб, одиночество, разобщенность членов семьи, их неспособность понять и быть понятыми друг для другом приобретают в романе воистину мифологический характер. Да и сама история нескольких поколений семьи Буэндиа четко приобретает очертания родительного мифа, а с ним и его характерных особенностей — тяга к самоубийству и связанное с ним проклятие (история первых Буэндиа), определенность судьбы героев. В романе она воплощена в образе Мельхиадеса, который записал на санскрите летопись рода, расшифрованной Аурелиано Бабилониа за несколько минут до гибели Макондо и последних Буэндиа. Одиночество Буэндиа становится не только карой, а и следствием человеческой неполноценности всех Буэндиа, в каждом из них эта неполноценность выражена по-разному. Испытывая своих героев властью, любовью, дружбою, преданностью, Маркес наконец показывает моральную невозможность Буэндиа. Главную же причину вырождения автор усматривает в неспособности любить. Хранительницей семьи является Урсула, но ее духовный мир ограничен, а материнская любовь слепа.

Созданный миф Г. Маркеса имеет начало (брак Урсулы и Хосе Аркадио) и конец (гибель последних представителей рода да и самого Макондо). Книга эта глубоко символическая. Конец романа является авторским переосмыслением христианского Апокалипсиса. «Сто лет одиночества» — это пророчество-притча: «Поэтому человеческому роду, который обречен на сто лет одиночества, не судилось появиться на земле дважды». Роман Маркеса объединяет в себе фантастику и действительность, прозаичность тона и поэзию, фантазию и гротеск, которые отображают, по мнению автора, самую «фантастическую латиноамериканскую реальность», невероятную и будничную вместе с тем, ярчайше иллюстрируя метод «магического реализма».