Кто больше заслуживает характеристики «великодушный государь»: Екатерина II, простившая Гринева, или Пугачев, пощадивший его?
В монархической России государева похвала или одобрение для русского народа всегда считались высшей наградой. Великодушие государя, простившего и пощадившего, не ставилось под сомнение. В «Капитанской дочке» А. С. Пушкина государем, а уж тем более великодушным, можно назвать только одного персонажа — Екатерину II.
Пугачева же, самозванца и убийцу, путем насилия и принуждения подчинившего себе целые крепости, можно охарактеризовать лишь как разбойника. Однако при всех его отрицательных качествах, Пугачев обладал разумом высшим, чем у обычного разбойника. Он не убивал всех без разбора, а имел способность прощать.
Пугачевское прощение корыстно: он оставляет в живых Гринева только за то, что он помог ему в метель и отдал свой заячий тулуп. Его логика понятна, и самозванец даже истинно гордится собой, обсуждая собственный поступок с Гриневым. Пугачеву присуща некоторая человечность, что заметно, когда он помогает вызволить Марью из плена Швабрина, но она не оправдывает всю жестокость его поступков.
Государыня императрица в повести является воплощением справедливости и чистоты всепрощения. Она утверждает, что «убеждена в невинности» Гринева, то есть, имеет веские основания для прощения. Эпизод, в котором благородная Марья Ивановна, в недалеком прошлом робкая девочка, идет просить к самой императрице за жениха, является развязкой повествования и служит своеобразным ориентиром для читателя в системе образов. Образ Екатерины II, реально существовавшей государыни, является для главных героев, Гринева и Марьи Ивановны, высшей инстанцией суда по совести и обстоятельствам.
Великодушным государем в «Капитанской дочке» является Екатерина II. Ее образ несет в себе светлые и теплые оттенки как внешних, так и внутренних качеств, в то время как Пугачев является отрицательным, но сохранившим в себе достоинство персонажем.
Кто больше заслуживает характеристики «великодушный государь»: Екатерина II, простившая Гринева, или Пугачев, пощадивший его?