Либреттисты комической оперы (La Zarzuela). Кампродон

Мы оставили бы заметный пробел в нашем обзоре сценической литературы за время царствования Изабеллы II, если б не упомянули o том важном значении, какое приобрела в Испании комическая опера. Неизвестная еще в конце прошлого и в начале текущего столетия, она мало-помалу вошла в привычки и обычаи мадридского населения и заняла одно из первых мест в общественных удовольствиях столицы. Распространение игры на фортепьяно в высших и средних классах, сооружение большого оперного театра, необычайный успех некоторых знаменитых певиц, учреждение консерватории во время регентства королевы Христины; наконец, деспотическое влияние моды, делавшей как бы обязательным посещение Восточного театра, все это вместе сильно способствовало увлечению музыкальным искусством. Вскоре явился капиталист, рискнувший построить в Мадриде особый театр, исключительно для постановки так называемых Zarzuelas, т. е. комических опер, которая время от времени появлялись уже в театре Circo и постоянно привлекали многочисленную публику. Однако, упомянутый капиталист не без колебания принимался за свою колоссальную спекуляцию, хотя выгодность предприятия вполне обеспечивалась исконной страстью мадридского населения к всякого рода зрелищам. Действительно, роскошный новый театр, устроенный в улице Ховельянос со всеми удобствами и современными приспособлениями, сразу привлек все великосветское общество, которое в известные дни недели бывало там на столько же многолюдно, как и в Восточном (большом оперном), и в del Principe.

Название улицы перешло и к новому театру, но гораздо чаще его называли просто Zarzuela. С той поры комическая опера окончательно акклиматизировалась в Мадриде и во всей Испании, стала одною из главных эстетических потребностей общества. В настоящее время там уже все приспособлено к полному процветанию этого рода сценического искусства: нет недостатка ни в хороших актерах-певцах, ни в музыкантах, ни в либреттистах. Из числа первоклассных исполнителей Салас и Ардериус настолько выделились своими блестящими дарованиями, что оба перешли почти сразу от скромного положения актеров к должности главных распорядителей труппы. В области музыки мы отметим четырех наиболее талантливых композиторов: Барбиери, Арриету, Гастамбиде и Удрида, которые избавили Испанию от прежней необходимости поетоянно заимствовать y других стран их музыкальное творчество и дали ей национальный репертуар, правда, не обширный, но за, то проникнутый чисто-народным духом и настолько своеобразный, что невозможно забыт этих мелодий, если услышишь их хоть раз. А когда подумаешь, какое богатство заключает в себе испанская музыка с ее хотами, качучами, очаровательными мотивами андалузских и гаванских песен, что наигрываются и распеваются в народе по всему Пиренейскому полуострову, становится непонятным, почему только за последнее время, a не раньше, почувствовалась потребность в таком театре, который сгруппировал бы все эти национальные сокровища и представил их во всей оригинальной красоте? Что же касается либреттистов, то в них не могло быть недостатка: известно, как звучен сам по себе испанский язык, и как легко поддается его просодия всем музыкальным требованиям, поэтому в Испании всегда было большое обилие стихотворцев, a дирекции театра Zarzuela оставалось лишь выбирать наиболее подходящих к характеру нового искусства.

Но в первое время она отдавала предпочтение перед всеми другими одному каталонцу дону Франциско де-Кампродон, автору двух драм Flor de un Dia и Espinas de una Flor, имевших в 1851 и 1852 годах довольно основательный успех. Ему было поручено применить к испанской сцене те французские комические оперы, что представляли y нас неисчерпаемый источник наслаждения для многих поколений: le Domino nou, le Cháleteles Diamants de la Couronne, le Prêaux Oleres и проч. С помощью то одного, то другого композитора, Кампродон выделывал из французской комической оперы тоже самое, что Вентура де-ля Вега из наших драм, Бретон де-Лос Эррерос из комедий, a менее известные писатели из мелодрам театров Ambigu и Gaítê, или волшебных пьес Porte Saint-Martin. В виду таких постоянных заимствований, переводов, всевозможных переделок и применений нашего сценического творчества, которыми более четверти века почти исключительно пробавлялась Испания, можно ли удивляться, что французская цивилизация оказывает такое сильное влияние на ее нравы? В сущности, мы уже с незапамятных времен являемся образцами для испанцев, и волей-неволей они не перестают подражать нам.