Маргарита и Фауст в трагедии Гете «Фауст»

Человеку свойственно любить. Просто любовь рядового человека проходит незаметно для окружения, а любовь неординарной личности олицетворяет вечность и бессмертие. Таким образом, естественно, что любовь Иоганна Вольфганга Гете не прошла незаметно, а вылилась в творчество. А поскольку трагедия «Фауст» создавалась на протяжении продолжительного времени, то ее автор переживал в эти годы много потрясений, он находил и отрекался, любил и страдал.

И неизвестно, существовала ли бы сама трагедия, если бы ее автор не пережил первую любовь к Кетхен Шенкопф и отречение от нее ради спасения личной свободы, если бы не было в его жизни новой вспышки жизнелюбия, которое проснулось в любви к дочери сельского пастора Фредерика Брион — и бегства от нее; если бы не было в его жизни бракосочетания с юной Христианой Вульпиус, которая стала матерью его сына.

Итак, история с Маргаритой в трагедии «Фауст» — это исповедь юношества. Всю свою жизнь Гете считал, что «…венцом природы является любовь. Только через любовь приближаются к ней». На этой подпочве разворачивается поиск Фаустом высочайшей цели, на этой подпочве вызревают его мысли относительно выхода из вечно запертого круга.

Маргарита стала для Фауста олицетворением той счастливой жизни, о которой он мечтал. Она — символ молодости и красоты, простоты и целомудрия, чувствительности и нежности. Тем не менее, она не наделена интуицией самосохранения и потому обречена на гибель. И хотя образ Маргариты обобщающий, ему присуща психологическая утонченность и жертвенность.
Любил ли Фауст Маргариту? Наверное, нет. И хотя ее гибель для него является духовным опустошением, хотя он готов ее спасать, Маргарита в его жизни была лишь мгновенностью, поникшей бледной тенью. И спасать ее от самого себя Фауст не может.

Гете создал Маргариту выразительной и трагической, чувства ее обострены, ведь она причастна и к отравлению матери, и к убийству брата, и к смертной казни своего ребенка. Поэтому она сходит с ума. Даже небо смилостивилось над ней. Маргарита ощутила, что Рафаэль является врагом:

Сквозь маску увидела она
Моего ума скрытое могущество.

Но то же можно сказать и о Фаусте, в холодном взгляде которого Маргарита увидела обреченность любви.

Ø Эта любовь земная.

Но Фауст был в состоянии на любовь мистическую: погружаясь за границы пространства и времени, выхватывает из античных героев образы Париса и прекрасной Гелены. Гелена оказалась для Фауста недосягаемой, как сама красота. Его страдания по Гелене другие — он стремится к недосягаемому. И хотя о Гелене он говорит: «Кто знал ее — без нее жить не может!» — тем не менее, едва ли эти чувства можно назвать любовью. И даже появление Эвфориана — сына Фауста и Гелены — становится феерическим видением, похожим на сон. А настоящая любовь, которую олицетворяла Маргарита, способна на прощение. И в уже другом мире она польется навстречу Фаусту так, как когда-то, — снова счастливая.

Разговор между Богом и Рафаэлем — это и экспозиция, и вместе с тем завязка действия «Фауста». О чем же спорят эти двое? Конечно, о том, насколько совершенным создан мир и человека. Позиция Рафаэля очевидна: он с глубоким презрением относится к человеку, называя его «смешным божком земли», который не способен ни к чему, кроме развлечений сомнительного типа. Рафаэль упрекает Бога в том, что тот напрасно наградил человека умом, поскольку он не способен воспользоваться этим даром. Да и сам мир Рафаэль позорит, считая его несовершенным, плохим. А относительно человека, то его и бесу жаль:

Нет, что ни говори, а плох наш белый свет!
Бедняга человек! Вон жалок так в страдании,
Что мучает бедняка и я не в состоянии.

Так вот Рафаэль считает человека жалким беспомощным созданием. Опровержение этой клеветы на человека и мир и составляет идейный пафос трагедии. Бог настолько верит в человека, в его ум и совесть, что разрешает Рафаэлю попробовать свести Фауста, которого он считал образцом человека просвещенного, умного, честного и порядочного:

И посрамлен да будет сатана! Знай: чистая душа в своем исканье смутном Сознаньем истины полна!

Смысл спора между Богом и Рафаэлем целиком понятен, учитывая эпоху, когда была создана драматическая поэма «Фауст». Это была эпоха Просвещения, а значит, дискуссия о человеке и мире — это отражение времени Просвещения, возвеличивание ума человека, его возможности и роли в мире. Бог выступает здесь с позиции величайших мыслителей и художников своего времени. Ему известно и понятно постоянное стремление человека к познанию, желанию познать мир, найти истину. Ведь для того человеку и дан разум. Таким образом, дискуссия о человеке и возможностях его ума становится главной проблемой произведения. И именно в этом суть спора между Богом и Рафаэлем.