Мотив бренности человека перед лицом вечности природы в стихотворениях Тютчева

Мотив бренности человека перед лицом вечности природы развивается во многих стихотворениях поэта. Таковы, например, “Снежные горы”, “Успокоение”, “Над виноградными холмами…”, “Яркий снег сиял в долине…” и другие. Особенно отчетливо этот мотив выражен в заключительной строфе стихотворения “В небе тают облака…”: “Чудный день! Пройдут века

Так же будут, в вечном строе, Течь и искриться река И поля дышать на зное”.

Антитезу вечности мироздания и эфемерности человеческой жизни поэт иногда осмысливает глубже. Он противопоставляет природе уже не отдельную личность, но весь человеческий род и даже всю историю человечества. Поэтому он нередко оценивает человеческую историю в топах философского пессимизма. Таковы стихотворения “Через ливонские я проезжал поля…” (1830) и в особенности “От жизни той, что бушевала здесь…”

В этом, одном из последних своих произведений, Тютчев приходит к мысли, что жизнь целых народов с их историей и культурой, в сравнении с могучей и вечной жизнью природы, оказывается чем-то ничтожным, не оставляющим после себя заметных и значительных следов. Там, где происходили большие исторические события, давно стоят лишь курганы, и дубы красуются на них.

Природа знать не знает о былом, Ей чужды наши призрачные годы, И перед ней мы смутно сознаем Себя самих – лишь грезою природы

Из такого трагического взгляда поэта на жизнь человечества, связанного с пренебрежением Тютчева к проблемам исторического развития, вытекает его противоречивая оценка индивидуального сознания человека. С одной стороны, поэт ценит это сознание очень высоко. Он признает величие крупнейших общественно-исторических событий и высоко ставит человеческую мысль, способную понять и оценить это величие. Так, в раннем стихотворении “Цицерон”, написанном по поводу французской революции 1830 г., Тютчев символически утверждает всемирно-историческое значение таких событий. Лирически изображая римского оратора Цицерона, поэт видит в нем гражданина, сожалеющего о том, что в своей жизни он застал уже упадок цивилизации, с которой он связывает свои идеалы. И поэт возражает своему герою:

Так! но, прощаясь-с римской славой, С Капитолийской высоты, Во всем величье видел ты Закат звезды, ее кровавой!

Цицерон стал современником и свидетелем великого исторического момента, зрителем “высоких зрелищ”; как бы заживо заслужившим “бессмертье”. “Счастлив, кто посетил сей мир – В его минуты роковые…” – эта основная мысль стихотворения как будто полна исторического оптимизма. Но она вступает в глубокое противоречие с другими размышлениями поэта о развитии человеческой личности, о значении ее сознания. Так” в позднем стихотворении “Певучесть есть в морских волнах…” (1865). Тютчев утверждает, что человек в своем умственном развитии. давно трагически оторвался от жизни природы, что он со своей сложной душевной жизнью, со своими стремлениями к призрачной “свободе”, оказывается чуждым природе в ее естественном, стихийном, внутреннем единстве. Поэт романтически восхищается гармонией сил природы:

Певучесть есть в морских волнах, Гармония в стихийных спорах, И стройный мусикийский шорох Струится в зыбких камышах

Оптимистическое признание величия исторических событий, выраженных в раннем стихотворении, находится в явном разладе с пессимистическим утверждением одиночества человечества перед лицом мироздания. Последняя мысль более характерна для поэта. Она вытекает из всего его миропонимания. Увлекаясь общим, философским осмыслением взаимоотношений человека и природы, поэт не проявляет интереса к отношениям в частной жизни людей.

(No Ratings Yet)

Загрузка...