Муза Боли, гнева, борьбы в произведениях Евгения Маланюка

Пора перестройки возвращает нам раньше дискриминированные и запрещенные выдающиеся произведения, восстанавливает имена писателей и ученых, без которых история украинской культуры была бы неполная. К таким именам принадлежит и Евгений Маланюк. Это поэт национальной боли, гнева и борьбы.

Вершиной своего таланта он равен таким поэтам, как П. Тычина, М. Рыльский, В, Сосюра, Н. Бажан.

Судьбой своей страждущей жизни он близок польскому поэту Циприану Норвиду, который также, как и он, почти всю свою жизнь скитался по холодной и равнодушной чужбине. Огнем своей боли и гнева за страждущую родину Маланюк был значительно сильнее своих единомышленников. Украинский поэт громил своих современников, ненавидел врагов своего народа, но еще больше казнил «малоросиянство», предательство и рабские инстинкты собственного народа.

В этом он близок Т. Шевченко, П. Кулишу, И. Франко. Молодой писатель стремится стать одним из творцов национальной, государственной идеи. Мысли, высказанные в его поэзии «На кресте слова распяты гвоздями букв…», — поэтическое признание, датированное далеким 1924 годом, стало пророческим относительно художественной судьбы писателя.

Оно даже может служить эпиграфом ко всей его жизни.

Уже тогда Е. Маланюк сознавал, что путь к читателю на родине будет невероятно долгим и трудным. Патриотичность творчества Маланюка во всем выразительное и органичное. В эпицентре его поэзий всегда родная Украина, она появляется вечно ясной, недосягаемой.

Он и любит, и казнит ее, называя «черной Элладой», «АнтиМарией», «Обольстительной изменницей Кармен»… Любить и ненавидеть Родину дано гениям. Так немилосердно злословить мог лишь тот, кто был готов отдать за Украину свою жизнь. Тот, для кого она «в кровь и мускулы вросла». В самом деле, небывалое и нетрадиционное для нас понимание патриотизма!

Мы же привыкли лишь к захваливанию всего родного, всего того, что даже нас убивает. К сожалению, забыли, что для того, чтобы лечить недуг, необходимо его знать, уметь его проявить. Такое же критическое отношение к родине и родной истории есть и у Т. Шевченко , и у И. Франко , и у Леси Украинки . Это все были проявления выстраданного патриотизма. Программу своей жизни и творчества Е. Маланюк определил названием своего первого сборника — «Стилет и стилос» .

Стилет — оружие в руках воина, стилос — перо летописца. Меч бывшего воина на проигранной войне заменил поэт на перо. Стилос в его руках становится стилетом.

Поэт подчеркивает в своем сборнике, что борьба не прекратилась, она продолжается, но теперь ее необходимо осуществлять оружием слова. Гармоничное объединение высокой идейности с высокохудожественной формой было присуще Е. Маланюку на всем пути творчества. Сила художественного слова стала ему крепчайшим идейным оружием. Шедевром творчества поэта можно также назвать «Варяжскую балладу», которая была написана на протяжении двух дней. В ней — вся трагическая история Украины, призыв к ее пробуждению.

Аккордом баллады является снова типичное для поэзии Меланюка мощное сплетение любви и ненависти. Этим приемом он достигает идейного контраста своего произведения, будит сознание своих земляков, призывает их, в конце концов, выполнить высочайшее завещание каждого народа.

…Когда же, когда же найдешь государственную бронзу, Проклятый край, Эллада степная!?

Не менее идейно значащим является также стихотворение-посвящение «Современникам». В нем поэт напоминает П. Тычине его сборник «Золотой гул», который радостно прозвучал над Киевом во время провозглашения четвертого универсала возле памятника Б. Хмельницкому. Жалеет, что от кларнета гениального поэта «выкрашенная дудка осталась», то есть ставит в укор Тычине и некоторым другим современникам их хвалу тирану. Прочитав осуждающие строки поэзии Маланюка, П. Тычина не обиделся, а сказал: «…он единственный меня понял, он единственный сказал мне правду.» Кроме зажигательной общественно-патриотичной лирики, есть еще у Маланюка немало стихотворений, посвященных любви, раздумий, поэтических посвящений. Все они напоминают иногда своим нервным ритмом П. Тычину, Гумилева, Блока и других неоромантиков.

Все, кто общался в свое время с Маланюком, говорили о нем как о волшебном собеседнике, эрудите и необыкновенном человеке, с особой теплотой в голосе и меланхолической улыбкой.