Народные героико-романтические драмы. «Лодка»

Драма «Лодка» получила широкое распространение. В. Ю. Крупянская, исследовавшая эту драму, писала, что старейшими очагами ее бытования были Петербург с его округой, а также центральные районы России (исконные центры текстильной промышленности: Московская, Ярославская, Тверская, Владимирская губ.), откуда пьеса перекочевала на Север, Урал, в Астраханскую губ., в донские станицы. «Лодка» бытовала в крестьянской и казачьей среде, у солдат, рабочих, ремесленников.

Известно несколько десятков вариантов «Лодки». В народном обиходе эта пьеса носила разные названия: «Шлюпка», «Шайка разбойников», «Черный ворон», «Степан Разин», «Ермак» и др.

Иногда народ видел в разбойниках борцов против крепостного гнета. Одна из редакций драмы имела антибарскую направленность (см., например, в публикуемом в Хрестоматии варианте обращение атамана к шайке: «Эй, молодцы, жги, пали богатого помещика!»). Но далеко не все варианты оканчивались подобным образом. Н. И. Савушкина, изучившая драму, писала, что призыв жечь-палить богатого помещика встречается лишь в нескольких вариантах, причем преимущественно в донских поздней записи. Большинство же вариантов оканчивалось угощением разбойников, пением, пляской. Подобная игровая концовка более органична для драмы.

Происхождение «разбойничьих драм» имело свою историю. Крупянская писала, что наличие во всех известных текстах пьесы «Лодка» песни «Вниз по матушке по Волге…», соединенной с определенным драматическим представлением, заставляет рассматривать тексты «разбойничьих драм», дошедшие в записях XIX-XX вв., как близкие друг другу варианты, генетически восходящие к инсценировке песни «Вниз по матушке по Волге… «.

Возникновение этой песни исследователи относят ко второй половине XVIII в. Ее творческое переосмысление произошло под влиянием сюжетов и образов традиционных разбойничьих песен, в частности песенного творчества о Степане Разине. Как тип представления «Лодка» в ее первичной основе является песенной инсценировкой, где мимическое воспроизведение общего содержания (подражание гребле) и драматургия сюжета (персонификация героев, элементы диалога) близки традиционным народным представлениям типа игрищ.

В процессе исполнения в «Лодку» вносились разные песни о разбойниках, литературные лирические произведения, сатирические сценки: «Мнимый барин», «Барин и Афонька», «Доктор» — в «Шайку разбойников»; «Барин и Афонька», «Барин и староста», «Доктор» — в «Ермака» и т. д.

Органической частью драмы стал отрывок из поэмы А. С. Пушкина «Братья-разбойники».

Незнакомец, назвавший себя фельдфебелем Иваном Пятаковым, рассказывает, почему и как они с братом стали разбойниками, как их поймали, отвели в острог и т. д. При этом он говорит словами поэмы Пушкина — не дословно, с изменениями («Нас было двое — брат и я… ).

Можно предположить, что драма испытывала также влияние исторических преданий разинского цикла.

В одном из вариантов «Шлюпки» Атаман рассказывает о смерти брата и своем освобождении из тюрьмы:

— Но меня, доброго молодца, Не могли удержать за каменными стенами. За железными замками. Я на стене лодку написал и оттуда убежал. В этом варианте и Егерь, рассказывая, как они с братом спаслись из тюрьмы, говорит: — В тюрьме, на стене лодку написали И оттуда убежали. В народных преданиях подобным образом убегал из тюрьмы Степан Разин.

С разинским циклом фольклорных произведений эту драму сближает и то, что одним из ее персонажей является сам Стенька Разин — правда, здесь он не атаман. В развитии драмы большую роль сыграли литературные источники, главным образом массовая литература о разбойниках. Это сказалось в сюжете (осложнении его романтической ситуацией — любовными сценами), в разработке характеров действующих лиц (введение типовых персонажей: Рыцарь, Лариза и проч.), в общем стиле драмы.