НОВАТОРСТВО ЧЕХОВА-ДРАМАТУРГА

17 октября 1896 года на сцене императорского Александрийского театра в Петербурге состоялась премьера спектакля «Чайка» за пьесой А. Чехова. В главных ролях были заняты ведущие актеры, а Нину играла самая В. Комиссаржевськая. А. П. Чехов, к тому времени уже известный и признанный прозаик, был недовольный тем, что он видел на репетициях, и не очень ожидал успеха. Но действительность превзошла его наиболее плохие ожидания. Премьера «Чайки» вошла в историю театра как неслыханный провал. Чехов решил больше некогда не ставить эту пьесу и не обращаться к драматургии. Но лишь через два года и эта самая «Чайка» станет чуть ли не наибольшим успехом Чехова, а его драматургический талант найдет таких пылких почитателей, который возникнет даже понятие «театр» Чехова. Чему же так сложилась сценическая судьба «Чайки»? Ответ простой: пьесу не поняли. Не поняли зрители, которые привыкли к напряженному драматическому сюжету. Не поняли актеры и постановщики, так как пьеса требовала новых принципов актерской игры, новых форм организации сценического действия.

«Чайка» Чехова была весьма новаторская, а традиционный театр ХІХ столетия не имел средств, чтобы донести к зрителю художественные открытия Чехова-Драматурга. Это поняли основатели нового художественного театра К. Станиславский и В. Немирович-Данченко. Именно они раскрыли одну из тайн этой пьесы: за бытовыми деталями, за случайными, неожиданными репликами они увидели и сценически воссоздали невиданный к этому в драматургическом произведении лиризм. Новаторство «Чайки» оказалось в первую очередь в том, что она строилась не на драматическом действии, а на глубоком психологическом анализе характеров. Чехов-Писатель открыл трагедию будничности. Чехов-Драматург показал эту трагедию в сценических образах, художественно возможных, психологически точных. Он изображает не событию, а людей, чье поведение, жизненное позиция становится фактором определенных событий. О сценическом действии Чехов говорил так: «Пусть на сцене все будет так же сложно и вместе с тем так просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в настоящее время составляется их счастье и разбивается их жизнь».

Внешне яркие сценические действия не привлекают Чехова. Например, в пьесе есть по меньшей мере два эпизода, которые в традиционной драматургии были бы обыгранные. Первый — попытка Треплева покончить жизнь самоубийством после провала его спектакля и «измены» Нины. Второй — самоубийство Треплева в финале пьесы. Чехов же выносит эти сценически «удобные» эпизоды за сцену. Такой отказ от эффектных сцен была подчиненная авторскому замыслу: показать характеры людей, их отношения, проблемы, которые возникают по недоразумению между людьми. Всех без исключения героев Чехов объединяет в единую систему, где каждый имеет своя задача в творческом замысле автора. Поэтому он избегает внешних эффектов, а принуждает внимательно следить за всеми героями. Язык каждого персонажа имеет «подтекст», который предоставляет всей пьесе богатство содержания, художественную правдивость и убедительность. Особую роль в чеховских пьесах сыграют паузы. В третьем действии, например, Нина и Тригорин прощаются перед отъездом. Нина дарит ему медальон на упоминание. Тригорин обещает помнить девушку такой, которой увидел ее впервые. «Мы разговаривали… еще тогда на лаве лежала белая чайка». Нина задумчиво повторяет: «Да, чайка». Пауза. «Больше нам говорить нельзя, сюда идут». Пауза помогает сосредоточиться на оскорблении чайки. Зритель во время паузы припоминает предыдущий разговор героев, когда Тригорин записал «сюжет для небольшого рассказа» о девушке, которая походом потерял «один мужчина». Но все многомерное содержание разговора героев выясняется значительно позднее. Пауза создает определенное эмоциональное напряжение, зритель будто ожидает, что герои объяснят, раскроют что-то очень важное, а этого не происходит. И зритель сам должен додумать, что скрывается за этим молчанием.

Читатели пьес Чехова особое внимание уделяют авторским ремаркам, так как они тоже сыграют важную роль в понимании всего, что происходит в пьесе, создают особую атмосферу. Вот сцена Треплива и Нины. Ремарка: входит без шляпы, с ружьем и вбитой чайкой. Он кладет чайку возле ног Нины. Чему Чехову важно, что Треплев без шляпы? Дальнейший разговор объясняет это. «Я имел подлость убить сегодня эту чайку», «Скоро так же я убью самого себя». Читатель понимает, что что-то очень важное для Треплева гибнет, возможно, гибнет его мечта. Возможно, гибнет чистая и доверчивая Нина. Здесь нельзя стоять в шляпе. В этом тоже оказалось чеховское новаторство. Герои не говорят о найпотаємніше, но читатель понимает их. «Чайка», как и все большие пьесы Чехова, по жанру, определенным автором,- комедия. По традиционному определению это быстрее трагедия или драма, т. е. драматургическое произведение, где раскрываются нерешенные моральные проблемы, которые приводят к гибели персонажей. Называя свое произведение комедией, Чехов будто подчеркивает, что «главная героиня» его пьесы — будничность, которая расточает лучшие человеческие чувства и отношения, которая разрушает личность и делает характеры мелочными, почти комическими. Таким возникает перед нами известный писатель Тригорин. Он не воспринимает жизни сердцем со всей его радостью и трагедиями, а делается лишь посторонним наблюдателем, и все, что происходит вокруг и с ним, для него лишь «сюжет для небольшого рассказа». Такая Аркадина, талантливая актриса, которая может передать на сцене любые высокие чувства, а в будничной жизни ей жаль денег даже для сына и брата, она равнодушная ко всему, кроме собственного успеха. Неслучайно Треплев в своей последней реплике, когда уже решил покончить жизнь самоубийством, говорит о том, что маму может огорчить встреча с Ниной. Он будто не верит, что его смерть мать воспримет трагически. Такими жертвами будничности есть и другие персонажи пьесы.

Сценическая судьба «Чайки» не очень богатая. Ее не часто, сравнительно с другими пьесами Чехова, ставили в театрах. Новаторские поиски Чехова-Драматурга более завершено воплотились в таких пьесах: «Три сестры», «Вишневый сад», «Дядю Ваня». И все же не случайно на кулисе Московского художественного театра, который открыл Чехова-Драматурга, изображенная чайка. Эта пьеса была тем самым «первой птицей», что принес обновление, весну русской драматургии.