Об одной псевдоцитате в «Котловане» А. Платонова

Еще хороший поэт, прекрасный прозаик и гениальный филолог Андрей Белый отмечал, что первая фраза художественного произведения очень многое сообщает о его содержании.

Попытаемся внимательно «перечитать» первый абзац повести Андрея Платонова «Котлован»: «В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Важно обратить внимание на противоречие в первом абзаце «Котлована» между массой и личностью , между «механическим» и «человеческим» . Не менее важно указать и на частичное совпадение второго предложения процитированного отрывка со знаменитыми строками В. Лебедева-Кумача, положенными на музыку И. Дунаевским:

Мы будем петь и смеяться, как Дети, Среди всеобщей борьбы и труда…

Речь идет именно о совпадении, а не о сознательной цитате, поскольку песня Лебедева-Кумача была написана, как минимум, через пять лет после повести Платонова. Тем не менее, процитированные строки могут рассматриваться как своеобразный «эпиграф», «ключ» к произведению «Котлован». В них правомерно увидеть или, лучше сказать, услышать предварительный отзвук того радиорупора, которым «товарищ Пашкин бдительно снабдил жилище землекопов… чтобы во время отдыха каждый мог приобретать смысл классовой жизни из трубы» .

Сходный прием употреблен в соседних с процитированными строках «Котлована», где в уста социалиста Сафронова вложена издевательская реминисценция из другого «канонического» текста эпохи — «Стихов о советском паспорте» Маяковского: «У кого в штанах лежит билет партии, тому надо беспрерывно заботиться, чтоб в теле был энтузиазм труда». Массовые ритуальные действия в повести Платонова служат суррогатом «устаревших» духовных ценностей . Поют в повести для того, чтобы избавиться от метафизической скуки и метафизической пустоты, главных, по Платонову, врагов человеческой жизни: «Позади сада кто-то шел и пел свою песню.

То был, наверное, счетовод с вечерних занятий или просто человек, которому скучно спать». Той же цели служит и массовый труд на Организационном Дворе, завершающийся «танцами до упаду» . Вновь вспомним Дунаевского — Лебедева-Кумача : «Среди всеобщей борьбы и труда».

Однако «взрослая» музыка не спасает от пустоты, она порождена ею и ею же поглощается: «Однообразная, несбывающаяся музыка уносилась ветром в природу через приовражью пустошь». Взрослому «томящемуся оркестру» противостоит «оркестр пионеров»: «Оркестр пионеров, отдалившись, заиграл музыку молодого похода… Каждая девочка, двигаясь в меру общего строя, улыбалась от чувства своего значения, от сознания серьезности жизни, необходимой для непрерывности строя и силы похода». Взрослым не дано «петь и смеяться, как дети»: «Музыка перестала, и жизнь осела во всех прежней тяжестью». «Как дети» могут «петь и смеяться» только сами дети.

Это хорошо понимают многие герои «Котлована», живущие ради «будущего детства» : «Пусть сейчас жизнь уходит, как теченье дыхания, но зато посредством устройства дома ее можно организовать впрок — ради будущего неподвижного счастья и детства».

Забота о детях, согласно концепции «Котлована», — великое достижение Революции. Но счастье, увы, не может быть «неподвижным», потому что «подвижно» детство. — ети быстро взрослеют, и круг замыкается. — аже маленькая Настя умирает, успев стать большой: «Ослабевшая Настя вдруг приподнялась и поцеловала склонившегося Чиклина в усы — как и ее мать, она умела первая, не предупреждая, целовать людей».