Образ неба в романе Л. Толстого «Война и мир»

В «Войне и мире» очень большую роль играет пейзаж, но пейзаж не совсем обычный. Описаний природы, таких, как в романах и повестях Тургенева, мы не найдем. Тургеневский пейзаж философский, свойственна ему и эстетическая функция. В «Войне и мире» важна символическая деталь, и часто это лишь элемент пейзажа, обладающий правами действующего лица. Считается, что дуб князя Андрея — символ его судьбы, облака — символ мирной жизни и т. д. Но это верно лишь отчасти.

В гораздо большей степени дуб и облака — персонажи, на равных разговаривающие с героем. Они не столько олицетворяются, сколько, как, допустим, в сказках, являются живыми, наделенными душой и всеми функциями то ли волшебных помощников, то ли просто сказочных персонажей. Главная роль среди таких помощников и собеседников князя Андрея принадлежит небу. С небом связана вся его жизнь.

Оно ему первый советчик и утешитель. «Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец», — думает Болконский на поле Аустерлица. С этих пор открывшаяся ему истина о живой жизни, о ничтожестве Наполеона стала его путеводной звездой. Болконский не стремится больше играть важную роль в политической жизни, не связывает свою судьбу с военной карьерой. После разговора с Пьером в Богучарове князь Андрей вновь как бы советуется с небом. «В первый раз после Аустерлица он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел, лежа на Аустерлицком поле, и что-то давно заснувшее, что-то лучшее, что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе».

Полюбив Наташу, Болконский соединяет ее со своими заветными мечтами о небе. Для князя Андрея Наташа — это «девочка, которая хотела улететь в небо». Это самое главное, что полюбил он в ней, и после, накануне Бородина, Болконский, вспоминая о Наташе, скажет себе еще раз, что любил ее душу, ведь «небесная душа» Наташи и «небесная душа» Болконского нашли друг друга. После измены Наташи небо для князя Андрея превратилось в узкий, тесный, «давивший свод».

Лучшие надежды были утрачены. С небом связаны и этапы судьбы Пьера. Комета 1812 года, предвещавшая ужас и конец света, по мнению большинства, для Пьера оказывается путеводной звездой.

Радостно смотрит он на небо после разговора с Наташей об Анатоле. Пьер полюбил Наташу, и небо «сказало» ему об этом. «Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа», — пишет Толстой. Образ неба не померк в сознании любимых героев автора и в страшное время войны.

Для князя Андрея важен вопрос о том, как «Бог оттуда смотрит и слушает…». У неба герой Толстого пытается получить ответ на вечные вопросы о жизни и смерти. Высокое справедливое небо Аустерлица осудило стремление к славе и войну ради мелких интересов честолюбия, престижа, карьеры. Как «поступит» оно на этот раз, ведь Болконский не хотел больше быть военным, но война против врагов родной земли заставляет его взять в руки оружие? Ответа на вопрос о том, как небо допускает войну и другие ужасы и несправедливости, Болконский не получает.

Однако позже, смертельно раненный, он вспоминает Наташу, и его душой овладевает успокоение. «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам» — вот что приходит к князю Андрею как ответ с неба. Ведь эту любовь завещал Бог людям на земле. Князь Андрей не перестает любить Наташу, но находит в себе силы простить Анатоля, причинившего ему так много зла.

Небо как бы поднимает его душу на новый этап нравственных исканий. С вопросами к небу обращается и страдающий в плену Пьер Безухов. Он видит «полный месяц» и «бесконечную даль». Как нельзя этот месяц и даль запереть в сарае с пленниками, так нельзя и запереть человеческую душу.

Благодаря небу Пьер ощутил себя свободным и полным сил для новой жизни. Итак, в «Войне и мире» Л. Н. Толстого образ неба символичен. Небо олицетворяет справедливость и вечность, с небом в жизни героев связано все лучшее.

Но не только счастливые моменты жизни, а и минуты духовных откровений связаны с небом. Думается, что небо было для Толстого и его любимых героев, если можно так сказать, перифразом Бога. Ведь Толстой не дает Богу на небе имени ни Христа, ни Саваофа, ни Аллаха и т. д. Бог, по мысли Толстого, един, слово «небо» заменяет название непостижимого Божества. Конечно, небо является важнейшим элементом толстовского пейзажа.

Его образ несет и чисто психологическую, и религиозно-философскую функции.