Образец сочинения — Стихотворение А. Ахматовой «Родная земля»

Поздняя Анна Андреевна Ахматова выходит из жанра «любовного дневника», жанра, в котором она не знала соперников и который она оставила, может быть, даже с некоторым опасением и оглядкой, и переходит на раздумья о роли и судьбе поэта, о религии, о ремесле, отечестве. Появляется острое ощущение истории.

Ахматова написала о А. С. Пушкине: «Он не замыкается от мира, а идет к миру». Это была и ее дорога — к миру, к ощущению общности с ним. Раздумья о судьбе поэта приводят к раздумьям о судьбе России, мира.

В эпиграф стихотворения Анны Андреевны Ахматовой «Родная земля» вынесены две финальные строчки стихотворения, сочиненного самой Ахматовой в послереволюционные годы. А начинается оно так: «Не с теми я, кто бросил землю/ На

Растерзания врагам». А. А. Ахматова не пожелала тогда примкнуть к числу эмигрантов, хотя многие из ее друзей оказались за границей. Решение остаться в советской России не было ни компромиссом с советским народом, ни согласием с выбранным ею курсом.

Дело в другом. Ахматова чувствовала, что только разделив судьбу с собственным народом, она сможет сохраниться как личность и как поэт. И это предчувствие оказалось вещим. В тридцатые — шестидесятые годы ее поэтический голос приобрел неожиданную силу и мощь.

Вобрав в себя всю боль своего времени, ее стихи возвысились над ним и стали выражением общечеловеческих страданий.

Стихотворение «Родная земля» подводит своеобразный итог отношению поэта к своей родине. Само название имеет двойной смысл. «Земля» — это и страна с населяющими ее людьми и со своей историей, и просто почва, по которой ходят люди. Ахматова как бы возвращает значению утраченное единство.

Это позволяет ей ввести в стихотворение замечательные образы: «грязь на калошах», «хруст на зубах», — получающие метафорическую нагрузку.

В отношении Анны Ахматовой к родной земле нет ни грани сентиментальности. Первое четверостишие построено на отрицании тех действий, которые принято связывать с проявлением патриотизма: «В заветных ладанах не носим на груди, / О ней стихи навзрыд не сочиняем…». Эти действия кажутся ей недостойными: в них нет трезвого, мужественного взгляда на Россию. Анна Ахматова не воспринимает свою страны как «обетованный рай» — слишком многое в отечественной истории свидетельствует о трагических сторонах русской жизни. Но нет здесь и обиды за те действия, которые родная земля «приносит живущим на ней».

Есть гордая покорность той доле, которую она нам представляет. В этой покорности, однако, нет никакого вызова. Более того, в ней нет и осознанного выбора.

И в этом — слабость патриотизма Ахматовой. Любовь к России

Не является для нее итогом пройденного духовного пути, как это было у Лермонтова или Блока; эта любовь дана ей изначально. Ее патриотическое чувство впитано с материнским молоком! И поэтому не может быть подвергнуто никаким рационалистическим коррективам.

Связь с родной землей ощущается даже не на духовном, а на физическом уровне: земля представляет собой неотъемлемую часть нашей личности, потому что всем нам предначертано телесно слиться с нею — после смерти: «Но ложимся в нее и становимся ею, / Оттого и зовем так свободно — своею».

В стихотворении выделяются три раздела, что подчеркнуто и графически. Первые восемь строк построены, как цепь параллельных отрицательных конструкций. Концы фраз совпадают с концами строк, что создает мерную «настойчивую» информацию, которая подчеркнута ритмикой пятистопного ямба. После этого следует четверостишие, написанное трехстопным анапестом. Смена размеров на протяжении одного стихотворения — явление достаточно редкое в поэзии.

В данном случае этот ритмический перебой служит для противопоставления потоку отрицаний, заявления о том, как же все-таки воспринимается коллективным лирическим героем родная земля. Заявление это носит достаточно сниженный характер, что усиливается анафорическим повтором: «Да, для нас это грязь на калошах, / Да, для нас это хруст на зубах…». И, наконец, в финале трехстопный анапест сменяется четырехстопным. Такой перебой метра придает двум последним строкам широты поэтического дыхания, которые находят опору в

Бесконечной глубине заключенного в них смысла.

Поэзия Анны Андреевны Ахматовой «питалась — даже в первоначальных стихах — чувством родины, болью о родине, и эта тема звучала в ее поэзии все громче… О чем бы она ни писала в последние годы, всегда в ее стихах ощущалась упорная дума об исторических судьбах страны, с которой она связана всеми корнями своего существа».

В автобиографии Анна Ахматова сообщает: «Каждое лето я проводила в бывшей Тверской губернии, в пятнадцати верстах от Бежецка. Это неживописное место: распаханные ровными квадратами на холмистой местности поля, мельницы, трясины, осушенные болота, «воротца», хлеба, хлеба… Там я написала очень многие стихи…

Тверское уединение — усадьба Слепнево, которая находилась близ одноименной деревни Невской волости Бежецкого уезда. По самым скромным подсчетам, только в Слепневе было создано около 50 стихотворений и большая часть поэмы «У самого моря». Голос поэтессы мужал «в стране болот и пашен», вбирая в себя новые чувства:

В заветных ладанах не носим на груди,

О ней стихи навзрыд не сочиняем,

Наш Горький сон она не бередит,

Не кажется обетованным раем.

Речь идет о родной земле. Поэтесса начинает с отрицания:

Да, для нас это грязь на калошах,

Да, для нас это хруст на зубах…

И лишь в финале стихотворения она делает вывод:

Но ложимся в нее и становимся ею,

Оттого и зовем так свободно — своею.

Рассуждение о земле сопрягается с душевным переживанием, а душевное переживание становится частью деревенской жизни. Скупо отобранные детали взаимоотношения человека с землей незаметно и ненавязчиво присоединяются к характеристике его внутреннего состояния. Однако это состояние не результат перечисленных ранее примет, оно не итог рассказанного.

Сочетание конкретных фактов и абстрактного понятия «тоска», выражающего душевное томление, переводит всю картину в психологический план. И тогда, как явствует из других стихотворений этого цикла, для раскрытия внутреннего мира человека становятся одинаково необходимыми облака, воротца в полях, запах хлеба, тоска.

Манера письма сближала Ахматову с Чеховым: «Пейзажем Чехов пишет жизнь своего героя, облаками рассказывает его прошлое, дождем изображает его слезы, квартирой доказывает, что бессмертия души не существует».

Неяркие просторы, иссохшая скудная земля, тоска — вот образ России, увиденный поэтом из тверского уединения, той России, о которой Блок писал.

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые —

Как слезы первые любви!

И мы наконец понимаем, что слова: «О ней стихи навзрыд не сочиняем», — поэтический прием. Именно стихи, стихи о земле, а если вдуматься — о России, сочинила поэтесса. И эти стихи навечно с нами и для нас.