Персонажи научно-фантастического романа «Солярис»

Своеобразие мышления их авторов, уникальность научной и философской идей, особенности стиля, органика созданных в них миров — эти качества способны привлечь к ним взыскательного читателя. Персонажи романов далеки от каких-либо схем, они достоверны психологически, живут, действуют, страдают, любят в художественном пространстве, как герои той классики, которую мы привыкли считать вершиной художественного мастерства. В романах превалируют проблемы Разума, Интеллекта, этой самой таинственной сферы бытия, загадки которой еще долгое время, если не всегда, будут в центре внимания науки и литературы. Феномены Разума притягательны и тем, что на пути их познания можно, «плывя в Индию, открыть Америку». В этом плане ярче всех представил возможность открытий человечества всемирно известный польский фантаст Станислав Лем.

Его роман «Солярис» поражает воображение не только неожиданностью формы существования Разума (океан-плазма, океан-Разум), но и соотношением его могущества с нравственными законами человека, с духовностью бытия людей, соприкоснувшихся с ним. В романе органично развиваются две линии: познавательная и нравственная. Их развитие задано в драматическом ключе с первых страниц. Главное событие романа — встреча с Неизвестным, природа которого такова, что оно высвечивает в героях романа то глубинное, что они прятали от самих себя и что связано с тем, что определяет человека как такового, — с нравственностью. Герои открывают в себе то, что их, с одной стороны, шокирует, уязвляет, ранит, а с другой — позволяет мудрее оценить себя и выстоять перед неожиданностью такого открытия.

Внешне фабула «Соляриса» предельно проста: на станцию Солярис, названную в честь планеты, открытой человечеством в созвездии Водолея за 100 лет до описываемых событий, прилетает психолог Крис Кельвин, чтобы участвовать в исследовании планеты. За век с момента ее открытия планета породила целую науку соляристику, но сама не стала понятней.
С первых минут появления на станции Крис Кельвин встречается со странностями: его никто не встречает, что противоречит традиции, на станции хлам и беспорядок, не свойственный ученым-исследователям. При встрече с одним из них, Снаутом, Крис не может получить вразумительного ответа ни на один вопрос и вынужден искать их сам.

Действие романа распадается на две нераздельные части: попытку ученых приблизиться к тайне океана — плазмы и нравственно-психологическую драму каждого из них. Ведущая линия действия — отношения Криса Кельвина и второй соляристической Хэри (фантома его юный жены, добровольно ушедшей из жизни 10 лет назад). В предисловии к русскому изданию романа в 1962 г. С. Лем писал: «Эта встреча с Неизвестным должна породить целый ряд проблем познавательной природы, природы философской и моральной…»

Что поняли персонажи романа, исследуя океан-Разум и переживая личную нравственную драму? Что океан-Разум извлекает из их сознания образы, материализует их и посылает на станцию. Поразительно, как буднично и просто они появляются, не зная о себе главного: зачем они здесь. Попытки ученых избавиться от них с помощью ракет ни к чему не привели: океан «исправно» посылал дубликаты земных образов. Потерпев в этом неудачу, ученые решили понять, почему океан посылает то, что является нравственной мукой, в чем смысл его действия.
Неожиданным поворотом истории с фантомами стали отношения Криса Кельвина и Хэри, которая при всех внешних атрибутах земной оказалась женщиной с новыми качествами.

Поняв, что она такое, Хэри по-человечески страдает от сознания своей неполноценности (скорее, сверхполноценности) и разъединенности с любимым человеком. Крис по-настоящему любит эту новую Хэри, и его беспокоит уже не только тайна ее появления, но возможность сохранить ее. Ее гибель для него — это потеря единственной любви, и не чувство вины, как это было с земной Хэри, а боль утраты и потрясение от ее самопожертвования испытывает обновленный этим потрясением Крис Кельвин. Хэри уходит из жизни не импульсивно, не в момент острой обиды, не желая наказать Криса, а осознанно, помогая ученым понять природу фантомов и найти способ избавиться от них.

Солярис — это цивилизация, не объяснимая никакими аналогиями, они просто отсутствуют у человечества, сумевшего преодолеть гигантские космические расстояния, но не готового к встрече с Неизвестным.

Неизвестным оказывается и сам человек, хранящий в тайниках сознания то, что глубоко разочаровывает его в себе. Герои Лема, Кельвин и Снаут, настолько психологически достоверны, так естественны в неестественных обстоятельствах, что в процессе чтения романа теряется ощущение его специфики.

Ни Кельвин, ни Снаут — не супермены, не космические львы, они — ученые, исследователи, их желание познать превалирует над страхом и побеждает его.

С первых минут появления первой Хэри Кельвин она как бы существует в двух параллелях: человеческое неприятие ужаса случившегося и поиски какой-нибудь зацепки для его объяснения. «Боковое» зрение ученого постоянно фиксирует действия человека, профессиональное и личное сливаются, чувства, при всей их остроте, подчиняются разуму исследователя. Ученые начинают понимать, что причина появления дубликатов земных существ не только в действиях резвящегося океана, а в них самих, в том, что они носят в себе, что «застряло» в их подсознании, что проживается им — переживается ими. Единство познавательной и нравственной линий романа усиливается историей любви Криса и Хэри, их драмы, описанной внешне крайне скупо и сдержанно, но полной внутреннего напряжения. Пережив личные драмы, Кельвин и Снаут остаются исследовать океан, потому что поняли, что благодаря ему они открыли часть неизведанного в человеке.

«Что такое нормальный человек?» — спрашивает Снаут. Вопрос, над которым стоит поразмышлять и нам, живущим в мире XXI века, далеком от благополучия будущего земного устройства. У героев Лема он возник потому, что океан показал им зеркало, отразившее не внешнее величие и самодостаточность во многом преуспевших космонавтов-ученых, а сочетание их добродетелей с тем, что утаивается. Развенчан образ «героического момента», и это открытие подавляет Снаута, на какое-то время он унижен новым знанием о себе, но отчаяние человека тут же переходит в пытливость ученого-исследователя.

Крис Кельвин остается на станции по двум причинам: чтобы не зачеркнуть «пусть ничтожную, пусть существующую лишь в воображении возможность», которую несет в себе будущее, и потому, что он верил, «что не кончилось время жестоких чудес», новых сюрпризов океана-Разума.
Рисуя век благополучия всей Земли, век сверхскоростей и освоения большого космоса, С. Лем оставляет человека в его истинно человеческом качестве, гениально выраженном пушкинской поэтической формулой: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать».