Поэтическое наследие Метерлинка

Будучи сначала учеником иезуитского колледжа, а потом католического университета, он оказался далеким от политических и социальных проблем в свое время, грубая современность вызвала у него непреодолимую обиду. Его творчество сильнее, чем у кого-то из его современников, отобразила трагическое положение человека, который оказался с глазу на глаз со временем, которое потеряло ясный смысл и прочные законы. Метерлинк в конце XIX ст. изображал человека вне общественных связей, его интересовали исключительно внутренние, душевные порывы личности, ее сущность и те моральные ценности, что способны сохранить человека как личность.

Метерлинк утверждал, что смысл явления приоткрывается в молчании. Слова бессильные даже указать на сущность. В подтексте, казалось бы, слова дают большее знание о мире, чем соображения. Все в мире, считал писатель, тайна, чаще всего вражеская к человеку. Фатум, который прибирает иногда форму смерти, покоряет себе всех; попытки активно противостоять Фатуму (это слово он писал из прописной буквы) — бессмысленные. В «Сокровище смиренных» Метерлинк писал: «Я захватываюсь Отелло, но мне не кажется, что он живет ежедневным, преисполненным величием жизни Гамлета, у которого есть время жить, так как он не осуществляет поступков».

И продолжал свою мысль: «Старый человек, который, сидя в кресле, просто ждет на кого-то при свете лампы, или прислушивается, сам того не ведая, вековечные законы, которые властвуют вокруг нас, или истолковывает, сам не понимая того, что говорит, молчание дверей, окон, тихий голос огня… такой погруженный в безмолвие старый человек живет на самом деле жизнями глубже, чем любовник, или капитан, который одерживает победу…». Такой театр сам автор называл «статическим». Его предшественником он считал античный театр Эсхила.

Начинал Метерлинк как поэт. Его первый сборник стихов «Теплицы» (1887) поражал читателей своей непривычностью: удивительные объединения образов, неузнаваемость, что постоянно возникает в самом тексте или подтексте и становится главным содержанием стиха. В «Теплицах» воплотилось расположение духа и содержание ранних драм Метерлинка, которые причисляют к «статическому театру», или же к «театру молчания».

Первой была «Принцесса Мален» (1889), созданная по мотивам сказки братьев Гримм «Девушка Мален». Однако сказочные мотивы испытывают существенной переработки: тайна, неизвестное, молчания, которая скрывает непознаваемые тайны души и мира, становятся главным содержанием произведения. Наивная героиня сказки Мален нужна драматургу для того, лишь бы показать человека, который живет жизнью души, неспособную противостоять злу, хотя она и ощущает его присутствие. Эта героиня оказывается первой в очередь т. н. «предупрежденных» в драматургии Метерлинка, перед которыми открывается занавес тайн мира, хотя они сами их разгадать не могут; предупрежденные — чаще всего молодые женщины, девушки, дети или старые люди, иногда невидящие. В шорохе листвы, в течение туч, в порывах ветра, в воплях птиц они могут ощутить приближение неизвестной для них силы, которая подчиняет себе жизнь человека.

Первая драма, как и первый сборник стихов, не нашли читателя и не раскупались, но неожиданно к Генте приехал лидер французских символистов С. Малларме. Ему, очевидно, был представлен молодой автор Метерлинк, который вскоре по тому прислал поэту в Париж свою драму. Французские символисты усмотрели в ней созвучные идеи и образа, близкую им философию. Уже в 1890 г. Метерлинк стал известным, его сравнивали лишь с Шекспиром. В мае 1891 г. в Париже в театре «Искусство» в постановке Поля Фора состоялась премьера пьесы «Непрошеная». Метерлинк стал признанным автором, зачинателем нового направления в драматургии.

Пьесы «Непрошеная» и «Слепцы», «Там, внутри» и «Смерть Тентажиля» сам автор причислял к театру марионеток. Смысл этого термина, по меньшей мере, двойной — Метерлинк считал, что человека на сцене лучше всего представит марионетка, ведь любой актер привнесет в свою игру весьма много личного, его же герои представляют человека вообще. Сам автор не признавал современного ему литературного психологизма. Вместе с тем, герои Метерлинка действительно есть марионетками, поскольку они не сами избирают свой жизненный путь, но вынуждены покориться неизвестной и страшной силе, которая существует вне человека.