Поэтика русского романтизма в контексте поэмы Лермонтова «Мцыри»

Исследователи, как правило, не считают нужным отмечать художественное своеобразие лермонтовской поэмы, во многом построенной в резком противоречии с канонами романтической эстетики,- они категорически и однозначно утверждают: «Мцыри» — романтическая поэма. Подобной констатацией практически и завершается изучение поэмы; задача чрезвычайно облегчается описательным подходом: перечислить в доказательство тезиса хорошо известные черты традиционной романтической поэмы.

Особое место занимает работа Манна. В талантливой фундаментальной монографии «Поэтика русского романтизма» (в главе шестой), исследуя поэму «Мцыри», он не только последовательно стремится показать ее романтический характер (оттого и называется глава: «Завершение традиции», имеется в виду — романтической традиции), ко деликатно и настойчиво оспаривает точку зрения Д. Е. Максимова, установившего значительные отступления Лермонтова в «Мцыри» от канонов романтической поэмы. Спор рожден желанием сохранить романтическую поэтику в ее первозданной чистоте.

Д. Е. Максимов справедливо писал: Мцыри «лишен внешних признаков исключительности, ореола избранности». Ю. В. Манн утверждает другое: «…избранность и исключительность внешне подчеркнуты — если не деталями портрета, то динамикой поведения. Как это часто бывало в романтической поэме, решающий шаг — уход из монастыря — совершается Мцыри в бурю». Данное обстоятельство позволяет сделать важное заключение: «…только одна буря способна стать эквивалентом движений его души. Перед нами почти экстатическое братание человека с разгневанной стихией и в озарении молний щуплая фигура мальчика вырастает почти до исполинских размеров Голиафа».

Прежде всего, отмечу неточность в передаче слов Мцыри. Мальчик говорит, что он «обняться с бурей был бы рад» (курсив м. Шеистовая жажда свободы порождала неистовую (и в этом смысле типично романтическую) стилистику выражения своих чувств в момент принятого решения о побеге. А исследователь желание переводит в действие, которое якобы происходит в настоящее время: «Перед нами… братание человека с разгневанной стихией…» У Лермонтова «братания» — нет. Все описание побега выдержано в точном и деловом стиле.

Но ассоциации и уподобления позволяют сделать заключение: «Во всем этом скрыто тонкое движение ассоциаций. Игра идет на том, что Мцыри, «над бездной адскою блуждая» (говоря словами другого стихотворения), удерживается и не совершает рокового шага отпадения, однако повторяет то же движение вниз».

Обратимся к тексту поэмы, проверим подобные выводы и заключения. И увидим, что никакой «игры» у Лермонтова нет и Мцыри не блуждает «над бездной адской», потому что в поэме нет этой бездны (она из другого стихотворения — и это характерно для метода «ассоциаций»), и не собирается Мцыри делать «роковой шаг», и не повторяет он демонский путь «вниз». Все в поэме проще, поэтичнее и содержательнее.

Мцыри, идя по горам, предавался мечтам, «пока полдневный зной мои мечты не разогнал, И жаждой я томиться стал». С высоты увидел он «поток», горную речку, что протекала в долине. И стал он спускаться, «держась за гибкие кусты». Но высота его не пугала «И смерть казалась не страшна!». Благополучно Мцыри «с крутых высот спустился», «И жадно я припал к волне». И здесь не в «адской бездне», как видится исследователю, а в чудесной долине, утолив жажду, Мцыри услышал «грузинки голос молодой». Так у Лермонтова. Закономерно, потому что в поэме действует реальный мальчик, совершивший побег из монастыря-тюрьмы и пробирающийся через горы на родину, а не некий несовершеннолетний Демон. Д. Е. Максимов прав — ничего астрального в поэме нет.

При изучении каждого художественного произведения должно прежде всего выявлять и объяснять новое в его поэтике по сравнению с предшествующим творчеством. Особенно это важно для писателей, совершавших эволюцию. Для произведений Лермонтова подобное требование является обязательным. Выискивание же в новом эле-. ментов старой поэтики или мотивов, явлений, «похожих» на уже давно известное,- бесплодно. Поэт, совершающий эволюцию, создавая новое, естественно опирается на прошлый опыт, и собственный и других художников. На пустом месте произрасти ничего не может.

Работая над поэмой «Мцыри», Лермонтов, конечно, не мог не помнить о своем опыте написания в прошлом романтических поэм и создания образов романтических героев. И многое в поэтике юношеских романтических поэм он не мог не помнить. Следы этой «памяти» есть и в «Мцыри». Но, вспоминая о некоторых обязательных для романтического героя чертах, поэт, когда включал в «Мцыри», обязательные атрибуты романтического героя, то вводил их в иную эстетическую систему, подчиняя их новым художественным требованиям.

Так по-иному зазвучали традиционные темы Кавказа, и «бегства» героя, и жанр «исповеди», а «буря» использована для реалистической мотивировки побега (благоприятные обстоятельства). И еще один пример. «Бегство», «скитания» героя — обязательные мотивы в романтической поэме и романтических стихотворениях. Лермонтов использует также и этот мотив в «Мцыри». Но функция его принципиально изменилась. Укажу только на один мотив. Лермонтов, описывая «бегство» Мцыри, вводит мотивировку этого побега. В поэме на пути Мцыри вдруг возникают «препятствия» или, точнее, «испытание» — он встречает «молодую грузинку». Создается ситуация (важнейшая для романтических героем!) выбора: любовь или продолжение странствования. Лермонтов использует эту ситуацию с совершенно новых позиций. Что это значит? Он исключает любовный сюжет из поэмы (объяснение этого подробнее — дальше).

К сожалению, и те, кто не закрывает глаза на реальные отклонения «Мцыри» от структуры романтических поэм, в окончательных выводах (А. Н. Соколов, Д. Е. Максимов) верны традиционному взгляду. «Но существование отличительных особенностей романтизма «Мцыри»… не дает права исключить произведение из романтической литературы эпохи и вывести его за пределы лермонтовского романтизма»,- писал Д. Е. Максимов. А в другом месте. еще решительнее: «Какими бы специфическими свойствами ни отличался романтический метод «Мцыри», его романтическая природа не должна вызывать сомнения.. Несмотря на категоричность подобного суждения, все же романтическая природа поэмы «Мцыри», ее романтический склад вызывают сомнения. Присмотримся внимательно к тому, как сделана поэма, какие идеалы вдохновляли Лермонтова, чем объясняются многочисленные отступления от традиционной поэтики романтической поэмы (они, кстати, далеко не все отмечены; их значительно больше), в чем истинное эстетическое художественное своеобразие героя поэмы, его характера, его действий, его борьбы за свободу, его идеалы. Мало констатировать отличие Мцыри от романтических вообще, байроновских и пушкинских романтических героев в частности,- должно объяснить причину появления этих отступлений, выяснить их художественную и мировоззренческую оправданность и неизбежность у Лермонтова в 1839 году.