Поэзия Тютчева

Интересной идеей поделился с нами Сергей МОГУТОВ из п. Кулой Вельского района Архангельской области. Он предлагает изучать поэзию Тютчева в 10-м классе после знакомства с «Фаустом» Гете:

«Заканчивая разговор о философской трагедии И. В. Гете «Фауст», задумываемся над последним монологом заглавного героя и его спасением — разрешением спора Господа и Мефистофеля о смысле Творения, о человеке и его верности своему назначению. Неустанный поиск абсолютной истины, неутолимая жажда познания, стремление алчущего духа, преодолев всевозможные границы на своем пути, разгадать тайну бытия — вот что составляет, по мысли Гете, духовную сущность человека. И тогда идеалом жизни становится не удовлетворенность нашедшего, не самодовольное обладание истиной, а самодвижение, деятельность, даже, может быть, сотворчество с Господом, но не от гордыни, а из верности Божьему завету: «В начале было Дело» .

Да и в самом отглагольном существительном Творение сохраняется значение незавершенного действия, его энергии.

Дальнейшее осмысление философской проблематики «Фауста» можно предложить на уроках по лирике Ф. И. Тютчева, старшим современником которого был И. В. Гете. Как Фауст в трагедии олицетворяет лучшее, что есть в людском роде, так и его автор в стихотворении «На древе человечества высоком» Тютчева венчает «древо человечества». Мы знаем, что русский поэт, проживший долгие годы в Германии, переводил «Фауста».

Эта работа не могла не отразиться на собственном творчестве, поэтому после изучения поэзии Тютчева 20-30-х годов предлагаю сравнить его лирического героя с Фаустом».

Плодотворность предложенной идеи иллюстрируется работами школьников:

«Фауст — воплощение всего достойного в человеке, бесконечного поиска истины, стремления к познанию жизни, ее тайн. Это земной человек, но в то же время его влечет к божественному. Человеческий порыв к небесному, возвышенному мы видим и в стихотворении Тютчева «Фонтан» . Лирический герой не хочет ограничиваться земными рамками, а стремится вырваться за их пределы.

Быстрый, подвижный ямб, которым написано это стихотворение, оксюмороны «фонтан пламенеет», «влажный дым», глаголы «рвешься», «мятет» передают жажду познаний, стремление к ним. Однако всем человеческим движениям положен предел: «Но длань незримо-роковая // Твой луч упорный, преломляя, // Свергает в брызгах с высоты».

Если Фауст страдал из-за того, что знания человека ограничены, то стихотворение «Фонтан» — это призыв, побуждение задуматься об их пределах. Тяготение земным, порыв к беспредельному переданы и в стихотворениях «О чем ты воешь, ветр ночной?», «С поляны коршун поднялся…» . А самого Фауста можно сравнить с ивой из стихотворения «Что ты клонишь над водами…» : он тоже ловит «беглую струю», струю стремительной жизни, пытается постичь ее тайны. Но они бывают порой печальными и приносят разочарования.

Противоречивые отношения Фауста и Мефистофеля — это борьба хаотического с космическим. У Тютчева этот мотив ярко передан в стихотворениях «День и ночь» и «Как Сладко дремлет сад темно-зеленый…» . Дневная жизнь не в состоянии открыть тайны мироздания, утолить жажду познания, что вызывает не­удовлетворенность человека, тоску и побуждает к еще более усиленному поиску истины. «Благодатный покров» дня срывается ночным мраком, что приводит к обнажению бездны. Хаос — это стихия бунта, разрушений, а Космос — воплощение гармонии.

В Хаосе и Мефистофеле воплощается демоническое начало, а в Космосе и Фаусте — божественное» .

«В стихотворении «Silentium!» говорится о том, что слово не способно передать самое сокровенное, хранящееся в глубинах человеческой души. Фауст также приходит к выводу о бессилии слова, доказывая тем, что в начале мироздания находилось не слово , а дело. Фауста и лирического героя Тютчева угнетает сознание ограниченности, несостоятельности мысли, которая тщетно пытается постичь вечную тайну бытия.

Прочитав стихотворение «Не верь, не верь поэту, дева…» , можно увидеть в нем отголоски истории любви Фауста и Маргариты. Фауст сравним с поэтом. Его любовь страшна, как и любовь поэта.

Маргарита же сравнима с девой, к которой обращается автор, называя ее младенцем и святой: такой же чистой, безгрешной была возлюбленная Фауста до встречи с ним» .