Построение ранних поэм Лермонтова

В центре произведения чаще всего один герой, в патетическом монологе излагающий историю своей жизни, ведущий рассказ с нарушением хронологической последовательности, с пропусками, с включением эффектных эпизодов. Основное содержание монолога — изображение мятежности героя, его стремления отомстить врагам. Лермонтова неизменно занимала активность сильной личности. Вместе с тем он с большим сочувствием относится к свободолюбию кавказских народностей. Война русских с горцами освещена в «Измаил-Бее» так, что заставляет вспомнить о произведениях А. Полежаева.

Ее изображение резко расходится с обычной тогда романтической трактовкой Кавказа и прямо противоположно реакционно-великодержавному освещению . Такое отношение к войне обусловило появление в поэме ряда реалистических сцен.

Все же Лермонтова гораздо больше интересует психологический облик героев, чем их политические деяния. Вопрос об историческом значении кавказских войн не привлекает внимания поэта. Это было естественно, поскольку противоречия современной действительности Лермонтов воспринимал в аспекте нравственных вопросов о судьбе и правах человеческой личности.

После ранних романтических поэм в 1834 году, на первый взгляд неожиданно, появляются три так называемые «юнкерские» поэмы: «Гошпиталь», «Петергофский праздник» и «Улан-ша». Появление их было обусловлено внешним влиянием — атмосферой школы гвардейских подпрапорщиков, в которой Лермонтов учился . Поэмы эти выразили интересы воспитанников школы. В письме М. А. Лопухиной от 23 декабря 1834 года Лермонтов писал о «двух страшных годах» пребывания в школе подпрапорщиков. «Страшными» они были потому, что отрывали его от любимой Москвы и разлучали с Варенькой Лопухиной, но прежде всего вследствие той обстановки в школе, которая не могла не угнетать всякого сколько-нибудь живого человека. Жестокая солдатская дисциплина, карцер за малейшие ее нарушения, подавление независимых умственных интересов толкали молодежь к проявлению своей энергии главным образом в кутежах и сомнительных любовных приключениях.

Духовная атмосфера, царившая в этом закрытом учебном заведении, достаточно характеризуется, например, приказом по школе от 24 ноября 1838 года, который гласит: «У когото найдены будут книги, не принадлежащие к классным предметам, уничтожать оные вовсе и виновных штрафовать за непослушание»1. Мучительно переживая эту обстановку, Лермонтов вместе с тем не мог не отдать известной дани окружающей его среде. «Юнкерские» поэмы носят непристойный характер. Они примыкают к поэмам Баркова, которые были, конечно, известны воспитанникам. Но и в «юнкерских» поэмах сказалось лермонтовское начало.

Герби их — «молодецкие головы», своей внутренней энергией напоминающие героев его ранних поэм, хотя энергия эта растрачиваема попусту.

«Юнкерские» поэмы сыграли и известную положительную роль в становлении творчества Лермонтова. Внимание поэта было направлено здесь на действительность, на изображение поведения окружающих людей. Это не привело к реализму, так как проникновение в сущность изображаемого не входило даже в намерения автора. Поэмы дают чисто внешнее изображение рассказываемых приключений. Они натуралистичны.

Но отказ от воплощения своих представлений, своего собственного внутреннего мира и обращение к изображению объективных событий подготовили возможности реалистического письма.

Это изменение художественной установки поэта сказалось уже в 1835 году — в драматургии Лермонтова и в замысле стихотворной повести «Сашка» . Романтическая драма «Маскарад» в картинах общества, сатирически точных и реалистически достоверных, показывает, что поэту удалось освободиться от гнета «двух страшных лет» его жизни, проникнуть в сущность изображаемого, противопоставить героя светскому окружению.

Еще ощутимее связь с «юнкерскими» поэмами «Монго» и «Тамбовской казначейши» . Первая из них непосредственно примыкает к натуралистическим «юнкерским» поэмам. И она рассказывает о любовных приключениях героев, и ей свойствен фривольный тон. Но в «Монго» даны уже, пусть, бегло, характеры прежде всего главного героя и Маешки.

По-настоящему реалистической является «Тамбовская казначейша», хотя и в ней есть элемент натурализма. В заключительной строфе поэмы Лермонтов прямо заявляет об отходе от романтических традиций:

Вы ждали действия? Страстей? Повсюду нынче ищут драмы, Все просят крови — даже дамы.

А я, как робкий ученик, Остановился в лучший миг; Простым нервическим припадком Неловко сцену заключил, Соперников не помирил, И не поссорил их порядком.

Волокитство Гарина за женой казначея составляет сюжетную основу поэмы. Она пронизана шутливыми интонациями и дает реалистическую картину нравов провинциального дворянского и чиновнического общества. В этом отношении поэма предваряет произведения «натуральной школы» 40-х годов. Явно чувствуется ее связь с шуточными поэмами Пушкина — «Графом Нулиным» и «Домиком в Коломне». Лермонтов использует в ней онегинскую строфу.

В отличие от поэм Пушкина в «Тамбовской казначейше» трактовка изображаемого дается в более острых сатирических тонах и завершается драматической ситуацией: казначей проигрывает в карты свою жену, в ответ на что Авдотья Николаевна «бросила ему в лицо Свое венчальное кольцо».

Этот эпизод раскрывает сильный характер героини, активно утверждающей свое человеческое достоинство,- мотив, мало известный предшествовавшей литературе, не разработанный и Лермонтовым, ставший распространенным только в творчестве писателей середины века .

В поэме сказывается та «субъективность» поэзии Лермонтова, которую впоследствии отметит Белинский. У Лермонтова более резко, чем у Пушкина, выражено критическое отношение к действительности, порожденное общественными условиями и идейной позицией поэта. В этом отношении Лермонтов был ближе к Гоголю.

Место «Тамбовской казначейши» в эволюции творчества Лермонтова сходно с тем, какое занимают в творчестве Пушкина его шуточные поэмы. «Тамбовская казначейша» написана на основе нового, реалистического метода. Это еще лирическая стихотворная поэма, но уже и бытовая повесть, осложненная драматической развязкой.

В 1837 году, еще до создания «Тамбовской казначейши», Лермонтов обратился к своему излюбленному образу сильной личности в обоих его вариантах , причем пытается теперь раскрыть их реалистически. Но создать типический характер борца за свободу и независимость личности на современном жизненном материале было крайне трудно, вернее невозможно. Действенные характеры, свободные от корысти, были в реальной жизни обречены на одиночество в еще большей мере, чем до восстания 1825 года. Обстоятельства, их формировавшие, были неясны. Их общественные истоки были пока еще неощутимы.

Поэтому Лермонтов обращается к прошлому так же, как в свое время к прошлому обратился и Пушкин, решая вопрос о действенной силе исторического развития. У Пушкина результатом этого обращения к прошлому был » Борис Годунов «, у Лермонтова — «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».