Повесть Нечуя-Левицкого «Кайдашева семья» как энциклопедия народоведения

Иван Франко, называя автора «Николая Джери», «Кайдашевой семьи», «Туч» талантливым мастером слова, «творцом живых типов», акцентировал внимание на его умении наблюдать жизнь, передавать увиденное средствами слова. Ученый образно называл Нечуя-Левицкого «колоссальным, всеобъемлющим оком» Правобережной Украины. «Тот глаз охватывает не массы, не общие контуры, а единицы, зато охватывает их с несравненной быстротой и точностью, умеет подхватить сразу их характерные особенности и передать их нам с той выпуклостью и свежестью красок, в которых видит их сам».

В своих лучших Произведениях Нечуй-Левицкий, по словам другого исследователя литературы — Сергея Ефремова «проявил себя настоящим мастером родного слова и гражданином родной земли». Писателю дорога история родного народа, его самобытность, ему больно от потери свободы и национального достоинства. Такими настроениями вызвано стремление Нечуя-Левицкого по возможности полнее воссоздать на страницах своих повестей народные традиции, обычаи и обряды, преисполненные, по его искреннему убеждению, мощным духовным потенциалом и неисчерпаемой восстанавливающей силой.

Наверное. самой яркой в этом плане является повесть «Кайдашева семья». В ней читатель сталкивается с подробным описанием сватанья, смотрин, обряда свадьбы, особенностей приготовления национальных кушаний и традиций угощения, обряда похорон, ворожения, знахарства и т. п. Например, как живописно изображает писатель традицию национальной одежды, особенно девичьей и женской, в частности повседневной и праздничной.

Вот Мотря, приглашенная Карпом, собирается: «Подруга-соседка надела Мотре на голову кибалку, вырезанную из толстой бумаги, похожую на венок, на кибалку, над самым лбом, положила узенькую ленту из золотой парчи, а потом клала ленты одну выше другой…». А вот старая Кайдашиха собирается на смотрины к Довбышам: «Кайдашиха надела тонкую рубашку, завязалась красивым новым платком с кромками до самих плечей и понадевала все кресты, надела новую юбку, еще и желтые сапоги обула». Нечуй-Левицкий описывает детали одежды, головных уборов с этнографической точностью, любуясь одеждой, яркими украшениями и вместе с тем будто оставляя свои описания в наследство потомкам для оживления национальной памяти.

Последовательный рассказ о жизни Кайдашей помогает воссоздать в воображении крестьянскую усадьбу: дом, конюшню, хлев, огород, сад. Автор хорошо знает жизнь крестьян, мастерски изображает детали жилья. Жизнь украинского села полностью связана с земледельческим календарем и церковными праздниками. Семья Кайдашей живет по этим правилам не одно столетие: работают в будни, ходят в церковь в воскресенье и на праздники, постятся по средам и пятницам, идут на прощу в Киев. В повести создана галерею народных образов, которые в совокупности создают лицо украинского народа в разнообразнейших его проявлениях.

Герои произведения изображены в народно-песенной традиции. «Лаврина молодое продолговатое лицо было румяное. Веселые синие, как небо, глаза светились приветливо и ласково. Тонкие брови, русые мелкие кудри на голове, тонкий нос, румяные губы — все дышало молодой юношеской красотой».

Душевная привлекательность Лаврина передается через его язык, поэтический и кроткий, будто сотканный из песни. А народная песня — это также извечная украинская традиция, без которой не происходит ни один обряд, ни один обычай. Несмотря на трудные жизненные обстоятельства, в быту украинцев много музыки. На свадьбе, на вечерницах играют музыканты, а Лаврин, идя в соседнее село к Мелашке, играет на свирели: «Всю дорогу его сопилка играла, то песня будто сама пелась». Поет Мотря на зло свекрови.

Поет Кайдашиха за шитьем. Героев «Кайдашевой семьи» нельзя назвать откровенно красивыми или откровенно плохими. Нечуй Левицкий показывает сложное объединение в образах Кайдашей светлых человеческих чувств и порывов, а также черт отрицательных — эгоизма, скупости и т. п. Но какие бы черты не были определяющими в характерах героев, автор не прибегает к пессимизму, надеясь на победу здравого смысла. Писатель убежден: только разрыв с глубинной народной традицией предопределяет духовное обнищание человека. Сочное и цветастое описания быта и работы крестьян у Нечуя-Левицкого критики иногда сравнивают с известными бытовыми картинами Эмиля Золя.

Но особая теплота, симпатия автора, которой овеяна жизнь крестьянина, проявление поэзии народной души в прозе украинского писателя не имеют соответствующих параллелей в произведениях о крестьянстве Золя, выдержанных в темных, беспросветных тонах . Воспроизведением лучших черт поэтической, трудолюбивой украинской нации, изобличением худших, что стали результатом разрушения национальных святынь, отображением обычаев, быта, традиций, духовных порывов украинцев писатель утверждает веру в вечность украинского народа.

Он мечтает о дне грядущем, о возвращении к духовным истокам, о возрождении высокой духовности. В этой мечте — неувядаемая красота «Кайдашевой семьи», в ней то, что позволило Максиму Рыльскому назвать повесть Нечуя-Левицкого «солнечной», хотя кое-что и «мрачно» в произведении, в котором «все выполняет свою определенную автором роль, ведет свою художественную партию, как инструменты в хорошем оркестре или хоре».