«Предложение выпить»

«Зимний вечер» Пушкина

Автографа этого хрестоматийного стихотворения не сохранилось, в прижизненных публикациях дата отсутствует. Но сам автор дважды указал на дату написания: в цензурной рукописи сделана помета карандашом «1825», и та же дата проставлена в списке стихотворений, предназначенных для издания, составленном не позднее сентября 1831 года («Зимний вечер 1825»

Впервые «Зимний вечер» появился в составе альманаха А. А. Дельвига «Северные цветы на 1830 год» , рядом с другими стихотворениями и прозаическими отрывками Пушкина. Буквально через несколько месяцев в журнале «Московский телеграф» была напечатана странная пародия на это стихотворение, вроде бы непосредственно против Пушкина не направленная, но озаглавленная так же: «Зимний вечер»

Следом дается другая «пара»: «Старая русская песня» и «Та же песня, только В душегрейке новейшего уныния «. Формула «душегрейка новейшего уныния» опять-таки как будто намекает на того же Дельвига: она была применена к Дельвигу в статье И. В. Киреевского «Обозрение русской словесности за 1829 год», напечатанной в только что вышедшем из печати альманахе М. А. Максимовича «Денница на 1830 год».

Впрочем, эту формулу сам И. Киреевский как будто истолковывал «расширительно», относя ее не столько собственно к поэзии Дельвига, сколько ко всей русской поэзии «новейшей эпохи», основным «представителем» которой явился Пушкин. Киреевский пишет о современных «подражаниях» античной и народной поэзии и задает вопрос: «…отчего новейшие всегда остаются новейшими во всех удачных подражаниях древним»? Ответ на этот вопрос оказывается весьма затейлив: «…нет ни одного истинно изящного перевода древних классиков, где бы не легли Следы такого состояния души, которого не знали наши праотцы по уму.

Чувство религиозное, коим мы обязаны христианству; романическая любовь — подарок арабов и варваров; уныние — дитя Севера и зависимости ; всякого рода фанатизм — необходимый плод борьбы вековых неустройств Европы с порывами к улучшению; наконец, перевес мысленности над чувствами, и оттуда стремление к единству и сосредоточенью — вот новые струны, которые жизнь новейших народов натянула на сердце человека».

Поэтому, рассуждает критик, «нежная» муза Дельвига «не вынесла бы холода мрачного Севера, если бы поэт не прикрыл ее Нашею народною одеждою ; если бы на ее классические формы не набросил Душегрейку новейшего уныния — и не к лицу ли гречанке наш северный наряд?»

Вернемся, однако, к «Зимнему вечеру». То обстоятельство, что пародия, в которой воспроизводится ситуация Перепева фольклорных текстов, получила заглавие стихотворения, воссоздающего атмосферу поэтического Восприятия этих текстов, кажется не случайным. Полевой не просто смоделировал внешнюю ситуацию — он ощутил в самой воссозданной Пушкиным ситуации «слушания» народных песен скрытую возможность их Трансформации — или, во всяком случае, их Инобытия.

Во-первых, пушкинское стихотворение, еще до появления его в третьем томе «Стихотворений…», будучи напечатано в «Северных цветах», сразу же стало Песней и попало в песенники: «Северный певец, или Собрание новейших отличнейших романсов и песен, посвященных любительницам и любителям пения» , «Эвтерпа, или Собрание новейших романсов, баллад и песен известнейших и любимых русских поэтов» , «Ладо, или Полное собрание лучших романсов и песен» . В 1832 году М. Л. Яковлев положил стихотворение на музыку — и с этой музыкой оно приобрело общую популярность… Согласно классификации И. Н. Розанова, разделившего песни на стихи Пушкина «на три категории» (подражания «русской устной лирике», подражания «песням какого-либо другого народа» и «стихотворения, писавшиеся не как песни, но ставшие ими в быту»