Пугачев — разбойник или освободитель?

Сочинение по повести А. С. Пушкина » Капитанская дочка » А. С. Пушкин обращался к личности Пугачева дважды: когда работал над документальной «Историей пугачевского бунта» и когда писал «Капитанскую дочку». Повесть была написана в 1836 году, а «Историю» Пушкин закончил на два года раньше. Поэт работал по наивысшему разрешению в закрытых архивах, внимательно изучил документы, относящиеся к пугачевскому бунту. Емельян Пугачев в «Капитанской дочке» — человек неоднозначный, но, несомненно, неординарный. Отношение Пушкина к стихийным народным восстаниям было сложным.

Горькие слова стоят многих томов исследований, посвященных славянскому менталитету. Пушкин прозорливо указал на две характерные черты крестьянских движений: отсутствие долгосрочной цели и звериную жестокость. Бесправие, неразвитость, убогая жизнь не могут породить организованного, планомерного сопротивления. Вожаки народа отличаются упорством, широтой характера, бесстрашием. Такой пушкинский Пугачев, провозгласивший себя Петром III.

Когда его предупреждают, что на бунтовщиков нацелены пушки, он насмешливо отвечает: «Разве пушки на царей льются?». Он притягивает любовь народа своим буйством и лихачеством, а больше всего — мечтой о свободе. Не зря открываются навстречу его войску ворота крепости. А рядом с этим — жестокость, массовые казни, часто бессмысленные. «Вором и разбойником» называет его комендант крепости Миронов.

Ему присущи черты авантюриста. Он не обманывает себя, хотя лукавит с окружающими, называя себя царем, Гриневу, который глубже всех его понял, говорит: «Гришка Отрепьев над Москвой ведь царствовал». Больше же в нем привлекает могучая свободная натура, которой тесно в том «мундире», в который его одела судьба.

Рассказывая Гриневу о орле и вороне, он выдает свое сокровенное желание: прожить жизнь хоть короткую, но яркую, не «питаясь мертвечиной», а «напившись живой крови».

Реальный Пугачев был страшнее. Он мог приказать повесить «поближе к звездам» мирного астронома Ловица, мог отдать на расправу любовницу Елизавету Харлову и ее семилетнего брата, повелеть тайно задушить близкого друга и соратника Лысова после пьяной ссоры. Схваченный, Пугачев молит Екатерину II о помиловании. Когда граф Панин назвал его вором, Пугачев ответил: «Я не вор, я ворон; ворон еще летает».

Панин в кровь разбил ему лицо и вырвал клок бороды. А Пугачев… опустился на колени и стал просить о помиловании. В народе все равно осталась яркая память о Пугачеве-освободителе.

Когда он сидел в клетке, солдаты кормили его с рук. Простые люди приводили детей, чтобы те запомнили: они видели Пугачева. Разбойник или освободитель, Пугачев был народным героем.

Только такого героя и мог породить в то время русский народ.

История России полна воспоминаний о народных волнениях, иногда глухих и малоизвестных, иногда — кровавых и оглушительных. Одним из наиболее известных таких событий является восстание Емельяна Пугачева. Александр Сергеевич Пушкин серьезно интересовался российской историей.

Среди его исторических работ наиболее известна «История Петра» и материалы о пугачевщине. Удивительно, что сухие и точные отчеты хроникеров стали основой для создания богатого исторического полотна — знаменитой повести «Капитанская дочка». Пушкина чрезвычайно занимала личность Емельяна Пугачева, который возглавил народное восстание во второй половине XVIII века.

Емельян Пугачев — донской казак, ветеран двух войн — семилетней и русско-турецкой 1768-1774 годов. Он дослужился до звания хорунжего, то есть до первого офицерского чина в казачьих войсках русской армии. Вместо того, чтобы продолжать военную карьеру, он стал предводителем крестьянской войны и погиб на эшафоте.

Пушкин показывает Пугачева с разных сторон: он то вожатый, которому добрый Гринев дарит заячий тулупчик, то самозванец, выдающий себя за императора Петра III, то преступник, посаженный в железную клетку. Однако из этих разрозненных картин автор составляет образ предводителя народного восстания, человека неистового темперамента и сильной воли, которого раздирают внутренние противоречия. Обращает на себя внимание жестокость Пугачева.

Он склонен скорее казнить, чем миловать. Общеизвестны факты дикого разнузданного террора, установленного Пугачевым в захваченных городах. Вероятно, с самого начала восстания лжеимператор прекрасно понимал, что его авантюра обречена на провал. «Узкая моя улица», — говорит Пугачев Гринину. Предчувствия не обманули предводителя — он был выдан его же соратниками.

Пугачев у Пушкина живет по легенде о орле и вороне, т. е. выбирает кровавый путь. Кто же он — предводитель народного восстания, прославленный многочисленными историческими исследованиями советской эпохи, или государственный преступник Емелька, преданный публичной казни на Болотной площади? Вероятнее, второе, хотя Пушкин не дает собственной окончательной оценки этой исторической личности.

Дело в том, что эпоха правления Екатерины II вошла в историю России как вполне благополучный эпизод. Восстание, точнее бунт Емельяна Пугачева, лишенный существенных объективных причин, был заранее обречен.

Все вожди народных восстаний рано или поздно становились фигурами легендарными. О них народ слагал песни. Однако Пушкин — единственный, кто попытался дать настоящий портрет страшного и одновременно милостивого Емельяна Пугачева.