Роль романа в литературе в творчестве Мурасаки Сикибу

Мурасаки Сикибу сознавала ту роль, которую призван сыграть роман в литературе. Она считает этот жанр значительнее от исторической хроники «Нихонги», первой и известнейшей из «шести официальных историй» страны, важной памятки предыдущей эпохи; хроника изображает лишь одну сторону жизни — исторические события, а вместе с тем романы (а также и дневники) детально рассказывают о частной жизни людей. Такой взгляд писательницы, которая утверждала эстетичную значимость событий, был, безусловно, чрезвычайно смелым и свидетельствовал о ее понимании специфики романа. При этом автор романа не должен, считала Мурасаки Сикибу, искусственно отделять хорошее от плохого, а должен изображать «все, чего он не может припрятать в своем сердце». Мурасаки Сикибу рассматривает художественный вымысел как характерную особенность романа.

Удивительную за глубиной мысль высказала Мурасаки Сикибу и о влиянии романа на читателя. Для романиста, считала она, необходимое особое искусство: он должен заставить читателя, который сознает, что речь идет о чем-то выдуманном, вместе с тем переживать настолько сильно, и наполнено, будто перед ним была самая действительность. М. С. подметила то объединение правды и россказни, которое необходимо для возяикновение художественной правды в искусстве. И она не только изложила в романе свои мысли, но и воплотила их в художественных образах.

Мурасаки Сикибу противопоставила свой роман более давним, в частности сказочным, формам моногатари. Признавая мудрость давности, ее герой Гендзи настаивает на высочестве современников художественного вкуса, захватывается расцветом литературы, создаваемой на основе японского письма (национальной азбуки кана). Все это в определенной мере противоречило и конфуцийском культе старины, и «эпической» сознанию с ее культом прошлого.

В отличие от сказки и сказочных моногатари, Мурасаки Сикибу в своем романе концентрирует внимание не на внешних изменениях, а на внутренних переживаниях своих героев, связанных, прежде всего с любовью, — здесь она использовала лирическую традицию поэзии и опыт дневников. Перед нами веревочка галантных приключений любвеобильного Гендзи, обрисованная и прозой, и стихами, которыми герой обменивается с разными женщинами. С исключительным мастерством Мурасаки Сикибу изображает драматизм любовных переживаний своих героев — вспышки любви, которые возникают перед разлукой, временной или вечной (монашеский постриг, смерть), ревность, гибель. Кроме того, любая любовь в понимании Мурасаки Сикибу приводит к потерям и, из-за хлипкости всего прекрасного, соседствует со смертью.

Согласно своим взглядам на жанр романа, писательница старается полно и всесторонне срисовать жизнь людей своего круга. Она ищет то общее, что им присущее, и судьбы героев, в том числе и самого Гендзи, введенного в общий жизненный круговорот, как часть этого круговорота.

В отличие от западноевропейского куртуазного романа, японский роман о Гендзи сориентирован не на линейную, а на циклическую модель времени. История Гендзи касается, прежде всего всего чувства, любовных и семейных отношений, она разворачивается на ярком фоне придворного быта и непостоянных картин природы. Картины природы гармонируют с чувствами героев, в которых также преобладает горечь разлук и потерь. Постоянным символом жизненного круговорота и важным элементом структуры романа есть циклическое изменение времен года. Во второй, дополнительной части романа, где обрисованные события после смерти Гендзи, могущественным символом всепобеждающего жизненного потока есть бушующая река. С естественным циклом непосредственно связанный и ритуальный — календарь синтоистских и буддийских праздничных и траурных церемоний, которые композиционно организуют рассказ и вместе с тем выступают как циклическая модель человеческого существования. Вечный жизненный круговорот Мурасаки Сикибу воспринимает через призму общих концепций кармы, т. е. ответственности за поступки в этом и других жизнях, неизбежности вечного изменения явлений, неотвратимости страданий.

Характерной особенностью духовного мира людей, которые принадлежали к обществу, воспроизведенному Мурасаки Сикибу, было эмоциональное восприятие окружающей среды, стремление наслаждаться красотой. Красота, первоисточником которой была самая природа, должна была находиться во всем, вплоть узор на рукаве кимоно. Именно в эту эпоху утвердилось понятие «очарование вещей» — и «Повесть о Гендзи» свидетельствует о том, что доминирующим чувством, вызванным «очарованием вещами», были печаль, ощущение быстротечности, хлипкости окружающего.

Разнообразные элементы традиционного мировоззрения, как и традиционной поэтической образности в романе о Гендзи «переплавленные» и впервые использованные в качестве средств организации жизненного материала, «языка» описания индивидуализированных характеров, драматических конфликтов. С развертыванием рассказа углубляют анализ и самоанализ, раскрываются внутренние, часто эгоистические мотивы поведения героев, отличие их мыслей, чувств и поступков. Часто один персонаж возникает через восприятие другого, и самого Гендзи мы нередко видим, будто со стороны. Не отрываясь от поэтического грунта. М. С, вероятно, впервые в истории мировой литературы поднялась к настоящему психологизму.

Эти особенности художественного метода Мурасаки Сикибу выводят ее роман далеко за границы круга средневекового куртуазного рассказа и сближают его с некоторыми произведениями европейской литературы значительно более поздний столетий.