Солженицын и мы
Номер, посвященный жизни и творчеству Александра Исаевича Солженицына, мы задумали еще в начале этого года, готовясь к девяностолетию писателя. Тогда никто не знал, что 2008 год станет последним в его земной жизни…
Солженицын — человек-эпоха. «Когда погребали эпоху», то многие не удержались от того, чтобы припомнить писателю прошлые обиды. Другие, наоборот, стали упражняться в славословии. И тот, и другой путь уводят от главного — от понимания масштабов и смысла сказанного нам этим ярким и интересным мыслителем и художником. Задача учителей-словесников как раз и заключается в том, чтобы помочь состояться этому пониманию. Как прочесть Солженицына в сегодняшней школе?
Какие уроки извлечь из этого чтения? — вот вопросы, которые руководили нами при составлении номера.
Его авторы — литературоведы, историки, писатели, преподаватели, занимающиеся Солженицыным. Они рассказывают о своем опыте общения с книгами Солженицына, вспоминают самого Александра Исаевича, говорят о тех философских и исторических проблемах, которыми он занимался. Особенную важность этот опыт приобретает сегодня, когда государство стремится переписать свою собственную историю, вычеркивая из нее упоминания о тоталитарном режиме и репрессиях, то есть фактически замалчивая тему, которой отдал себя Солженицын.
При этом — о парадокс! — то же государство после смерти писателя озаботилось тем, чтобы его произведения были шире представлены в школе. В спешном порядке даже разработаны специальные методические рекомендации для учителей . Сравните их с тем, что творится в новых учебниках истории — и почувствуйте разницу.
Судя по всему, у Солженицына в школе будет непростая судьба. Его начнут навязывать, его станут запрещать. В конечном итоге каждый из нас должен будет определить, что и как он скажет ученикам. Материалы нашего номера помогут в этом.
И интервью с его биографом, и рассказ о том, как читается Солженицын в Америке, и фрагменты его собственных работ — все это позволит нам составить для себя живой портрет нашего классика и современника в одном лице.
Солженицын и мы