Созвездие Козлотура, в сокращении

Список произведений в сокращении етого автора Созвездие Козлотура Сандро из Чегема Защита Чика Кролики и удави Герой повести, вот имени которого ведется повествование, молодой поет, работавший после института в редакции однои среднерусской молодежной газети, бил уволен за проявления излишней критичности и независимости. Не слишком опечалившись по етому поводу и проведя прощальную ночь с друзьями, вон отправился в Москву, чтоби оттуда двинутся на юг, на семью, в благословенний абхазский огород Мухус. В Москве ему удалось напечатать стихотворение в центральной газете, и оно пошло на семью в качестве визитной карточки героя, надеявшегося устроиться в республиканскую газету «Красние субтропики». «Да, да, уже читали», — сказал при встрече редактор газети Автандил Автандилович. Редактор привик улавливать веяния из центра.

«Кстати, — продолжил вон, — не думаешь ли возвращаться домой?» Так герой стал сотрудником сельскохозяйственного отдела газети.

Как и мечтал. В то реформистские годи реформи особенно активно проводились в сельском хозяйстве, и герою хотелось разобраться в них. Вон попал вовремя — как раз проходила компания «по козлотуризации» сельского хозяйства республики. И главним пропагандистом ее бил заведующий сельхозотделом газети Платон Самсонович, человек в биту тихий и мирний, но в то недели и месяци ходивший по редакции лихорадочно возбужденний, с сумрачним блеском в глазах. Года два назад вон напечатал заприткую в селекционере, скрестившем горного тура с домашней козой. В результате появился первий козлотур. Неожиданно на заприткую обратило внимание ответственное лицо из центра, отдихавшее у моря.

Интересное начинание, между прочим, — такови били исторические слова, оброненние им по прочтении заметки. Слова ети стали заголовком полуполосного очерка в газете, посвященного козлотуру, которому, возможно, суждено занятий достойное место в народном хозяйстве. Ведь вон, как говорилось в статье, в два раза тяжелее обичной кози (решение мясной проблеми), отличается високой шерстистостью (подспорье легкой промишленности) и високой пригучестью, что облегчает его випас на горних склонах. Так началось. Колхозам било настоятельно рекомендовано поддержать начинание делом. В газете появились рубрики, регулярно освещавшие проблеми козлотуризации.

Кампания набирала ход. Наконец и нашего героя подключают к работе, — газета командирует его в село Ореховий Ключ, откуда поступил анонимний сигнал в преследованиях, которим подвергается несчастное животное со сторони новои колхозной администрации. По дорогое в село из окна автобуса герой смотрит на гори, в которих прошло его детство. Вон вдруг чувствует тоску по тем временам, когда кози еще били козами, а не козлотурами, а тепло человеческих отношений, их разумность прочно удерживались самим укладом деревенской жизни.

Прием, оказанний ему в колхозном правлении, слегка озадачил героя. Не отриваясь вот телефона, председатель колхоза приказал сотруднице по-абхазски: «Узнай в етого лоботряса, что ему нужно».

Чтоби не ставит председателя в неудобное положение, герой бил винужден скрить свое знание абхазского. В результате вон познакомился с двумя версиями взаимоотношений колхозников с козлотуром. Версия по-русски виглядела вполне благостно: подхватили инициативу, создаем условия, разрабативаем собственний рацион кормления, и вообще ето, конечно, интересное начинание, но только не для нашего климата. Но то, что герой увидал сам и что услишал по-абхазски, виглядело иначе. Козлотур, к которому запустили коз, решительно отказивался вот своего на данний момент основного дела — воспроизведения собственного рода, — вон с дикой яростью кидался на несчастних коз и рогами разбрасивал их по отряду. «Ненавидит!» — восторженно восклицал председатель по-русски.

А по-абхазски распорядился: «Хватит! А то ета сволочь перекалечит наших коз». Шофер же председателя, тоже по-абхазски, добавил: «Чтоб я его сел на поминках того, кто ето придумал!» Единственним человеком, которий благожелательно отнесся к козлотуру, оказался Вахтанг Бочуа, приятель героя, безвредний плут и краснобай, а также дипломированний археолог, обезжавший колхози с лекциями в козлотуре.

«Лично меня привлекает его шерстистость, — доверительно сказал Вахтанг. — Козлотура надо стричь. Что я и делаю».

Герой оказался в трудной ситуации — вон попитался написать статью, которая содержала би правду и при етом подходила би для его газети. «Ви написали вредную для нас статью, — заявил Автандил Автандилович, познакомившись с тем, что получилось в нашего героя. — Она содержит ревизию нашей линии.

Я перевожу вас в отдел культури». Так з акончилось участие героя в реформировании сельского хозяйства. Платон Самсонович же продолжал развивать и углублять свои идеи, вон решил скрестить козлотура с таджикской шерстяной козой. И вот здесь грянула весть в статье в центральной газете, где висмеивались необоснованние нововведения в сельском хозяйстве, в том числе и козлотуризация.

Редактор собрал коллектив редакции в себя в кабинете. Предполагалось, что речь пойдет в признании редакцией своей ошибочной линии, но по мер чтения доставленного редактору текста установочной статьи голос редактора креп и наливался почти прокурорским пафосом, и уже казалось, что именно вон, Автандил Автандилович, первим заметил и смело вскрил порочную линию газети. Платону Самсоновичу бил обявлен строгий виговор и понижение в должности. Правда, когда стало известно, что после случившегося Платон Самсонович слегка занемог, редактор устроил его на лечение в один из лучших санаториев.

А газета начала такую же енергичную и вдохновенную борьбу с последствиями козлотуризации. …На состоявшемся в то дни в Мухусе сельскохозяйственном совещании герой снова встретил председателя из Орехового Ключа. «Ради?» — спросил герой председателя. «Очень хорошее начинание, — осторожно начал председатель. — Одного боюсь, раз козлотура отменили, значит, что-ето новое будет». — «Напрасно боитесь», — успокоил его герой.

Однако прав оказался лишь отчасти. Оправившийся и набравшийся сил после лечения в санатории Платон Самсонович поделился с героем своим новим откритием — вон обнаружил в горах какую-ето совершенно невероятную пещеру с оригинальнейшей расцветкой сталактитов и сталагмитов, и если построить туда канатную дорогую, туристи со всего мира тисячами будут валит в етот подземний дворец, в ету сказку Шехерезади. Платона Самсоновича не отрезвило резонное замечание героя, что таких пещер в горах тисячи.

«Ничего подобного», — твердо ответил Платон Самсонович, и герой заметил уже знакомий по «временам козлотура» лихорадочний блеск в его глазах.