Предлагаем вам два текста о старших современниках Пушкина . Их можно использовать для подготовки к части С ЕГЭ по русскому языку . Автор текстов — Александр Етоев, с чьей книгой «Книгоедство» мы знакомили вас ровно год назад.
К текстам можно предложить такие задания.
Перед вами — два писательских портрета. Можно ли найти общие черты, которые подчеркнуты в этих портретах их автором? Сформулируйте эти черты. Попробуйте определить интонацию, с которой автор рассказывает о выбранных им персонажах.
Как он относится к ним? Как хочет, чтоб отнеслись мы? Докажите свою точку зрения примерами. Что в этих текстах подскажет нам, что автор портретов — наш современник? Можно ли говорить о каких-то особенностях композиции столь маленьких текстов?
Как развивается описание в одном и другом случае? Попробуйте создать в этом же ключе свой короткий текст о каком-либо писателе. С какими трудностями вы столкнетесь?
Н. М. Карамзин
Почти весь XIX век, особенно его середина, прошел в спорах о Николае Карамзине — был ли он реформатором русского литературного языка или же таковым не был. Пик споров пришелся на юбилейный 1866 год, когда отмечался столетний юбилей классика. Орест Миллер с профессорской кафедры ругал почем зря писателя, подыгрывая себе на маленькой демократической скрипочке и тем самым доводя российское прогрессивное студенчество до экстаза.
Вот что пишет по этому поводу А. Никитенко, известный литературный деятель, критик, цензор, академик литературы: «Что вы говорите о прозе Карамзина, Жуковского, Пушкина? Нам теперь нужна немножко хмельная и очень растрепанная и косматая проза, откуда бы, как из собачьего зева, лился лай на все нравственно благородное, на все прекрасное и на всякую логическую, правдивую мысль».
Кто-то называл Карамзина подражателем, считая, что все свои новые литературные формы тот заимствовал у англичан и французов. Другие, как, например, Грот, доказывали с томом карамзинских сочинений в руках, что «Карамзин, движимый желанием, свойственным таланту, излагать мысли свои изящно… не мог довольствоваться тяжелыми оборотами тогдашней нашей литературной речи и принял за образец легкую и живую конструкцию русской разговорной речи».
Для нас с вами… эти споры не более чем история. Да, Карамзин не очень-то современен, излишне прекраснодушен, сентиментален, может быть, узок в своем стремлении облагородить жизнь и людей. Да, литература пошла дальше Карамзина, дала Пушкина, Лермонтова и Гоголя, которые глядели на жизнь уже тревожными, задумчивыми глазами.
Но, возможно, нам этого-то сейчас и не хватает — искренней, душевной сентиментальности, которая живет в наивной прозе Карамзина.
Я. Б. Княжнин
Переимчивость Княжнина стала притчей во языцех в русской литературной критике. Толчок этот дал Пушкин со своим припечатывающим навеки «И переимчивый Княжнин» в первой главе «Онегина». Но кто в литературе не переимчив? Кто не пользуется чужими находками?
Сам Александр Сергеевич брал вечные сюжеты — к примеру, о Дон Жуане — и так поэтически великолепно их разрабатывал, что произведение приобретало новые цвета и оттенки, которых не было у его предшественников.
Что же Княжнин? Он всего лишь перенял французский вольнолюбивый дух, реявший над тогдашней Европой, предвестник близящейся революции. И привил его на российской почве. Чем вызвал в результате монарший гнев и последовавшие за ним гонения. Но гонения, к счастью автора, — уже за смертной чертой.
Напечатанный «Вадим Новгородский» попал в руки императрицы Екатерины спустя два года после смерти самого сочинителя. Судили не автора, а его сочинение. И присудили к сожжению на костре. По-моему, это высшее счастье писателя — когда его Сочинения приговаривают к столь инквизиторской высшей мере.
Любой нынешний писатель-пиарщик за такой пиар не то что палец под нож подставит — отдаст руку на отсечение.
Но, кроме политической стороны, следует отдать дань и поэтической стороне таланта Якова Княжнина. Он брал зрителя и читателя не одной политикой и патетикой. Все-таки у Пушкина отмечена не только княжнинская переимчивость.
Да и в контексте с театральным «волшебным краем» и замечательным пушкинским словечком «блистал» эта «переимчивость» Княжнина воспринимается скорее как похвала, нежели укоризна.
P. S. от редактора. Только сейчас почему-то бросилась в глаза блистательная аллитерация в строке «И переимчивый Княжнин» — одни сплошные И . Вот эффект «увеличительного стекла»: стоило только подставить под него одну пушкинскую строку — и пожалуйста.
Спасибо Александру Етоеву!