Творчество Г. Фаллады (псевдоним Р. Дитцена, 1893-1947)

Г. Фаллада превосходно — опираясь на свой личный опыт — изучил все основные типичные этапы жизни и злоключений «маленького человека» в Берлине 1920-1930-х годов и с потрясающей правдивостью и искренностью рассказал о них в своих романах. Раннее знакомство с произведениями Достоевского обострило его интерес к сложным жизненным ситуациям и не легко поддающимся анализу «темным» побуждениям и страстям, в исследовании которых Г. Фалладе оказали помощь социальные и психологические открытия русского писателя.

В романе «Волк среди волков» (1937) Фаллада рисует Берлин периода инфляции, Берлин 1923 года, отдельные характерные кадры жизни которого пропущены сквозь призму «Петербурга Достоевского». Квартирная хозяйка, которой задолжал герой; ростовщик, которому он тщетно пытается отдать под заклад последние оставшиеся у него вещи; глухие берлинские переулки в дешевом квартале; лестница, ведущая на задний двор; ощущение все сгущающейся над головами героев опасности, с которой они пытаются безуспешно бороться, пока перед читателем «вдруг» не вырастает комическая фигура полицейского Губальке, придающего дальнейшему течению их судьбы неожиданный, своего рода «фантасмагорический» характер, — таковы отдельные детали этой картины, напоминающей романы Достоевского. Но наиболее красноречивое свидетельство того неизгладимого впечатления, которое навсегда сохранилось у Фаллады от чтения Достоевского, — проходящие через всю первую половину «Волка среди волков» сцены в игорном доме, с их зловещей, лихорадочной атмосферой. Цепь сменяющихся переживаний героя Фаллады — Вольфганга Пагеля — за рулеткой, его стремление постигнуть скрытую «математику» игры, смены у героя приступов надежды и отчаянья, «благоразумной» расчетливости и азарта.

Что при решении социально-психологических задач, поставленных перед ним жизнью XX в., Фаллада опирался на психологические открытия Достоевского, ощутимо и в двух остро критических произведениях Фаллады, написанных в годы гитлеризма. В романе «Железный Густав» (1938) Фаллада рисует мрачную картину деградации и упадка семьи «последнего извозчика Берлина», образ которого становится символом целой эпохи. Сам Густав Хакендель терпит поражение в борьбе с более сильными конкурентами и вынужден ликвидировать свою фирму, а воля его дочери Евы, выросшей в затхлой обстановке мещанской семьи, где приказание отца — единственный закон, оказывается порабощенной сутенером и вором Эугеном, тянущим ее на «дно». Отношения Евы и Эугена (как и Виолетты и Фрица в «Волке среди волков», где шантажирующий эту героиню Губерт — своего рода немецкий Смердяков, которому не достает, однако, клеймящей и обобщающей силы этого его прообраза) — психологический вариант той борьбы измельчавшего «аморального», «хищного» и слабого характеров, многочисленные образцы которых дал Достоевский. В посмертно опубликованном романе «Пьяница» (1944) Фаллада по примеру «Игрока» в форме исповеди героя рассказывает историю постепенного «падения» бывшего «респектабельного» дельца, неожиданно оказавшегося поставленным вне своей среды и впервые с трудом учащегося видеть людей и самого себя в новом свете. При этом психологическая незащищенность героя от ударов внешнего мира придает его облику то же своеобразное трогательное и комическое обаяние, какое свойственно «дядюшке»-князю или генералу Иволгину.

Новый, наиболее глубокий смысл идеи и символы, рожденные размышлениями над произведениями Достоевского, получают в последнем, лучшем романе Фаллады «Каждый умирает в одиночку» (1948). Фашистский полицейский комиссар Эшерих, играющий, как кошка с мышкой, с Энно Клуге, а затем ведущий его ночью по шатким и мокрым мосткам и сующий ему в руки пистолет, чтобы тот мог разыграть нужный Эшериху фарс «самоубийства» и тем самым помог ему «спрятать в воду» концы собственного преступления, предстает здесь как своеобразный новый вариант Петра Верховенского, «ликвидирующего» во имя осуществления своих «бесовских» планов Кириллова и Шатова. «Это… единственная истинная свобода, о которой может быть речь по отношению к нам, людям», — так — почти словами Великого инквизитора — убеждает комиссар Клуге оставить бесполезные сопротивление и борьбу добровольно, приняв вместо них «покой и мир», которые несет духовное и физическое уничтожение.56 Изломанный и одичавший подросток Куно-Дитер Боркхаузен, стоящий во главе банды таких же, как он, голодных и одичавших мальчишек, — типичный юноша из «случайного семейства», юноша, в душе которого семена разрушительного нигилизма не смогли заглушить способности к духовному возрождению после победы над фашизмом. Кровавым преступлениям, которые принесли немецкому народу гитлеризм и его малодушные пособники, Фаллада противопоставляет в качестве укора и вместе с тем величественного вечного символа сопротивления злу фигуры Отто и Анны Квангель, — двух стариков, которые во имя верности голосу возмущенной Совести, опираясь только на самих себя и поддерживая друг друга, — вступают в неравную борьбу с фашизмом и выходят из нее моральными победителями.