В чем заключается моральный аспект драмы Кальдерона «Жизнь — это сон»?

Кальдерон — одна из центральных фигур в европейской художественной культуре XVII столетия. Его творческое наследие постоянно пересматривалось и по-разному оценивалась не только современниками, но и исследователями в зависимости от эстетичных и этических норм и концепций, присущий нациям и народам в разные периоды их духовного развития.

О жизни и творчестве Кальдерона было создано немало легенд. Жизненные легенды возникали за неимением биографических данных о великом драматурге, а противоречивость и предубежденность в оценках его творчества — от недостатка методологической выдержанности и исторической объективности в исследовательской практике.

Надо было немало времени, чтобы литературоведы пришли к, казалось бы, простой идее: рассматривать творчество Кальдерона в контексте знаменитого «столетие без названия», с одной стороны, и к серьезным попыткам трактования кальдероновских произведений в контексте вечных ценностей духовной жизни — с другой.

Когда говорят, что XVII столетие стало эпохой в развитии науки или дало толчок науке нового времени, то тем самым подчеркивают только одну из сторон развития общественного сознания.

Однако следует указать, что XVII столетие, которое впитало в себя прогрессивный опыт предыдущих эпох, было также поворотным в сфере художественного сознания.

Немецкие романтики нарекли Кальдерона «поэтом чести». Ведь из всех возможных регуляторов гармонического общественного устройства Кальдерон избирает ключевое категориальное понятие чести. Это понятие, которое имеет значение какого-то универсального морального принципа поведения отдельного человека, получает у Кальдерона содержание основного регулятора социальных отношений, фундамента общественного благосостояния, причем функция носителя абсолютной идеи чести приписывается в первую очередь королю. Однако следует подчеркнуть, что чувство чести, порядочности в отношениях с людьми, опрятности в поступках и помыслах всегда остро всех волновало в Испании — от сеньора типа Дон Кихота к крестьянину Санчо. Притча о горностае была хорошо известной во всех прослойках общества, и Кальдерон подал ее в своих «драмах чести» в наиболее обобщенной, абстрагированной и схематизированной форме.

Содержание народной притчи такое. Чтобы поймать горностая, охотники делают искусственную топкую лужу и гонят на нее животных. Зверь хочет лучше умереть, чем перепачкаться. Возможно, именно поэтому мехом горностая подшивают королевскую мантию (как символ жертвенно-незапятнанной чести). Если понятие чести Кальдерон использует как важнейшую категорию конкретного сообщества себе подобных — нации испанцев, то любовь и вера приобретают в его произведениях определенный космический принцип, с помощью его утихомиривается вселенная, которая давлением разных факторов угрожает разрушением. Любовь в понимании Кальдерона помогает уму проложить дорогу не только к людям, но и к вещам и событиям. Любовь тесно связана с верой, которая воплощает не только сверхъестественную христианскую добродетель, но и повседневную доверчивую преданность и верность в действиях и поведении любого человека. Способность доверять, т. е. способность постигнуть моральную ценность другой личности, требует духовной стойкости. Требование духовной стойкости важнее, чем сама вера, если она не слепа и содержит в себе момент риска. Вера в другую личность превращается в высокое испытание моральной стойкости и настоящий критерий в отношениях человека к человеку. Такими видел Кальдерон источники моральной силы, способной противостоять трагическим коллизиям, которые оказались в «столетии без названия».

Кальдерона, как и других художников того времени, глубоко волновала тема бессмертия. Великий испанский драматург отнюдь не отличался ортодоксальностью, и современные литературоведы все чаще это подчеркивают. Так, Кальдерон последовательно воплощает в своем творчестве тезис о воле выбора личности.

В то же время Кальдерон, отвечая на запросы времени, предлагает в пьесе положительную программу, которая отражена в идеях самовоспитания личности, становление идеального правителя. Эта программа далека от иллюстрации к католическому тезису о прирожденной греховности человека, далека она и от религиозной проповеди о слепой покорности судьбе (вариант самоукрощения человека у Кальдерона не повторяет христианских требований смирения и самоуничтожения). Одновременно эта программа в драме будто бы перекликается с официальной доктриной абсолютизма — в эпизоде расправы принца над солдатом, который предал одного короля ради другого. Образ Центрального персонажа драмы воплощает «публичность «цивилизованного» человека абсолютистской культуры».

Регламентированность произведения драматурга тонко ощутил Гете, указав, что у Кальдерона так много условного, что временами «под этикетом театральности тяжело распознать большой поэтический талант». «Жизнь — это сон» Кальдерона воплощает авторскую творческую концепцию. Произведение посвящено художественному исследованию судьбы человека в мире, осмысленному как «неблагоприятное целое». Барочный писатель ставит в центр и решает на определенном жизненном материале проблему насыщенного драматизмом самоутверждения личности в мире. Образец «высокой» драмы на государственный сюжет включает пафос изображения умных действий идеального монарха. Драма содержит скрытое дидактическое содержание в изображении жизненных приключений, а также в заключительной авторской фразе: «Никогда не исправит своей судьбы тот, кто изменяет место и не изменяет образ жизни и своих привычек»,- квинтэссенция нравственно-философских идей автора, который воспользовался здесь настолько модным в XVII ст. афоризмом, отблески которого видно и в программном названии драмы Кальдерона. Он далекий в своей пьесе от безоговорочного воплощения официального оптимизма. Сосредотачиваясь на сложности мучительного процесса становления личности идеального властелина, выдвигая категоричный императив государственности как высшей над индивидуальной ценности, Кальдерон не скрывает некоторых горьких потерь самой личности, которая формируется. Драматург отказывается воплощать извечную идеальность принца, он изображает ее как результат внутреннего перевоплощения и борьбы, предъявляет абсолютные моральные требования к сильным мира сего.