Влияние Достоевского на творчество зарубежных писателей

Огромное значение имело то, что ко времени расцвета творчества Достоевского в его последние два десятилетия наблюдался расцвет не только его таланта, но и всего русского реализма, получившего мировое признание.

Надо отметить, что утверждение некоторых историков литературы о позднем знакомстве с творчеством Достоевского в славянских странах не точно. Они не учитывают, что в этих странах произведения Достоевского нередко еще до их перевода читались в подлиннике, на русском языке, который довольно широко изучался в школах Польши, Чехии, Словакии, Болгарии, Сербии, Хорватии и Словении. Там существовали общества, популяризировавшие русский язык и русскую литературу. Так, они были очень активны в Словении, где в их работе участвовали крупнейшие писатели.

Многие читатели и писатели были знакомы с произведениями Достоевского раньше того времени, которое обычно указывается в специальных книгах и статьях. На русском языке читали произведения Достоевского Вазов, Елин Пелин, П. П. Славейков, Ц. Церковский и другие болгарские писатели, чешский писатель Вилем Мрштик, словацкий — С. Гурбан Ваянский, словенский — Ф. Целестин, хорватские критики М. Шрепел и И. Пасарич, польская писательница М. Домбровская. Многие из них переводили романы и повести Достоевского.

Существует немало свидетельств того, что в славянских странах с конца XIX в., примерно с 80-х годов, Достоевского широко читали. Об этом, например, по отношению к Чехии говорит Зденек Неедлы. Важную роль сыграли и переводы: не все писатели в достаточной мере знали русский язык. Можно привести и такой своеобразный факт: польские литературоведы обычно отмечают сильное влияние Достоевского на Станислава Пшибышевского, но вместе с тем указывают, что он читал произведения Достоевского не на русском, а на немецком, норвежском, датском и французском языках. Когда он однажды был в Осло, ему подарили несколько книг романов и повестей Достоевского на французском языке в переводе Каминьского.

Переводы произведений русского классика, а часто лишь отрывки из них, появлялись главным образом после смерти Достоевского, и раньше всего в Чехии. В переводах произведений Достоевского порою изымались отдельные места. Так, в переводе «Записок из Мертвого дома», выполненном Йозефом Третьяком, исключены те места текста, где говорится о поляках. По цензурным обстоятельствам сокращались иногда высказывания, писателя, например, в «Дневнике писателя», а также речи персонажей произведений, в которых содержатся критические суждения о боге, об отношениях в обществе, о положении «маленького человека» («Бесы», «Преступление и наказание»).

В период расцвета реализма в славянских литературах особый интерес вызывали «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание» и «Записки из Мертвого дома», а с появлением модернизма — «Бесы». Популярность первых трех произведений объясняется тем, что в них наиболее ясно выразился демократизм писателя, его сочувствие городской бедноте, мелкому чиновничеству, разночинной интеллигенции. Кроме того, сказывалось влияние русской революционно-демократической критики, которая с одобрением отнеслась к этим книгам. Популярность «Бесов» в период модерна обусловливалась интересом к тем именно проблемам, какие затрагивались писателем в этом романе.

Переводами произведений Достоевского занимались нередко крупные писатели, что способствовало популярности этих произведений. В Польше их переводили В. Броневский, А. Гжималы-Седлецкий, Е. Енджеевич, Ю. Тувим; в Болгарии — Л. Стоянов,

Г. Константинов, Д. Подвырзачов; в Хорватии — Я. Иблер, А. Харамбашич и более всего И. Великанович; в Словении В. Левстик; в Сербии И. Максимович. Естественно, это обусловливало высокие качества переводов и сказывалось на творчестве самих писателей, выступавших в роли переводчиков.

Обычно первое же знакомство славянских писателей с произведениями Достоевского приводило к тому, что они увлекались его романами и повестями. Их захватывали те проблемы, какие в них ставил автор; большой интерес у них вызывали своеобразная художественная манера Достоевского, принципы композиции романов, приемы повествования и стиль.

У многих западно — и южнославянских писателей интерес к произведениям Достоевского возникал нередко еще в молодости или в начале их литературной деятельности, когда им в руки попадали русские издания его романов и когда им приходилось читать в газетах и журналах отзывы о них. Об этом свидетельствуют они сами: в Польше — Э. Ожешко, С. Жеромский, М. Домбровская, в Чехии — И. Ольбрахт, В. Незвал, в Словакии — С. Гурбан Ваянский, О. Гвездослав, Тимрава.

Интерес к произведениям Достоевского возникал по многим причинам, но прежде всего в связи с важностью и остротой трактовки проблем, захватывающих сюжетным и психологическим развитием повествования, наконец, в связи с особыми обстоятельствами. Польских писателей весьма волновало то, как Достоевский судит о Польше и поляках. Польская критика обычно отмечала, что писатель, сочувствуя униженным и оскорбленным, не замечает унижения и оскорбления поляков в царской России.

В последней четверти XIX в. сложный и важный процесс формирования и развития нового художественного метода — реализма в польской и чешской литературах проявился ранее, нежели в словацкой, сербской, хорватской, словенской и болгарской. Но в этой Широком явлении, охватившем все эти литературы и оформившемся раньше всего в русской, существовали и общие особенности; одной из основных было то, что этот процесс протекал при широком обращении к художественному опыту русской литературы. Были и различия в характере реализма этих литератур. Так, в польской литературе реализм скорее, чем в других литературах, освободился от романтических элементов, тогда как в чешской и словацкой, а более всего в южнославянских литературах эти элементы держались довольно устойчиво. Это определялось остротой национально-патриотических проблем в условиях тяжелого положения народов в Австро-Венгрии. Именно в это время начинают появляться переводы произведений Достоевского, и его творчество становится известным широкому кругу читателей и писателей. В 1887-1888 гг. в Польше Б. Лондоньский перевел «Преступление и наказание», в 1897 г. И. Третьяк — «Записки из Мертвого дома», в 1902 г. вышел том произведений Достоевского, в который были включены «Белые ночи», «Кроткая» и «Скверный анекдот».

Но критика долго еще молчала о Достоевском и не помогала читателям разобраться в его творчестве. А когда она заговорила, то ее оценки были далеко не объективными.

Имя Достоевского в польской печати, так же как в болгарской, стало появляться после его смерти — обычно некрологи, порою довольно запоздавшие.

В журнале «Клосы» (1881) появился некролог, написанный А. Плугом, который назвал Достоевского врагом «новых идей» и отметил, что это сказалось не только в его публицистике, но и в его художественных произведениях. Были и заметки, в которых говорилось, что для Достоевского наиболее характерна «боль за ближнего» (Лисецкая, «Кроника родзиннка»).

На отношение критики к Достоевскому явно влияли суждения М. де Вогюэ и Г. Брандеса, которые именовали русского писателя мыслителем, открывающим «тайники человеческого духа». Были и такого типа книги, как книга Марияна Здзеховского «Мессианисты и славянофилы». Он ценил Достоевского за «неохристианство» — правда, отмечая свойственную писателю силу психологического анализа и объявляя его «русским гением».