«Восстань, пророк, и вождь и внемли, Исполнись волею моей…»

Уже в 1830 году позиция Пушкина определилась довольно категорически: он знает, что «шум восторженных похвал» быстро проходит и потом — «услышишь суд глупца и смех толпы холодной, Но ты останься тверд, спокоен и угрюм». Заклинанием звучали стихи:

Дорогою свободной Иди, куда влечет тебя свободный ум, Усовершенствуя плоды любимых дум, Не требуя наград за подвиг благородный. Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд…

Нет нужды доказывать, что, поэтическая формула — «веленье божне» — лишена и тени религиозности в ее церковном понимании — это характерно пушкинский символ. «Памятник» вобрал в себя энергию и символику «Пророка». «Веленье божие» — емкий, многозначный образ, он утверждал свободу поэта от всех земных авторитетов-власти, критики, света; он как бы выдавал ему охранную грамоту, делал неподвластным требованиям, нормам, установлениям людей.

Несомненно, в 1836 году Пушкин отлично понимал социальную сущность буржуазного парламентаризма, буржуазной демократии. В конечном счете возможно, что в стихотворении «Из Пиндемонти» Пушкин выражает и эту мысль. Но недопустимо сводить смысл, стихотворения, с его глубокой философией, эстетически программным, характерно пушкинским пониманием позиции поэта и его места обществе, в «государстве к «выражению недовольства личности буржуазным парламентаризмом.

Нельзя забывать, что главная и ведущая тема стихотворения — отстаивание верности поэта своему дару, осуществление которого требует свободы и независимости. Пушкин-поэт, живущий в России, хорошо знал гибельность зависимости от царя.

Мотив «Памятника» получает свое окончательное завершение в стихотворении «Из Пиндемонти». Мысль поэта, что никому он не подвластен, пишет свободно, воспринимая равнодушно хвалу и славу, повторена в другом контексте, на ином уровне в заключительном стихотворении: «Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…» Тем самым композиционное кольцо замкнулось, цикл обретал цельность и самостоятельное существование.

Включение «Памятника» в состав цикла, конечно, вновь может вызвать возражения. Прежде всего возникает вопрос — почему же Пушкин не проставил номера на автографе? Вопрос этот нельзя оставлять без внимания — он требует ответа. Видимо, было несколько причин. Но. не стоит забывать об одной — о времени написания: стихотворений, на которых нет номеров. Оба — «Когда за городом, задумчив, я брожу» и «Памятник» писались последними — первое 14 августа, второе 21 августа. Очевидно, идея цикла родилась раньше, когда в июне-июле было написано четыре стихотворения, Тогда поэт и поставил цифры, определяя тем самым их место, порядок расположения в цикле, в котором, он уже решил, должно быть еще два стихотворения — они бы и заняли I и V место. Но после написания в августе последних двух стихотворений Пушкину стало ясно, что напечатать созданный цикл ему никто не позволит. Вот почему на этих двух автографах не были поставлены цифры.

Действительно, о публикации «Памятника» нечего было и думать. И Пушкин не ошибся. «Памятник» был напечатан в 1841 году (в IX томе посмертно изданного собрания сочинений Пушкина) и только после того, как Жуковский внес искажавшие его смысл изменения. Вместо «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа» было напечатано: «Вознесся выше он главою непокорной Наполеонова столпа». Четвертая, центральная строфа пострадала более всего — Жуковский решительно исправил текст:

И долго буду тем народу я любезен, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что прелестью живой стихов я был полезен И милость к падшим призывал.