«Вхожу я в темные храмы…» анализ стихотворения Блока

Символистическое творчество поэта Александра Блока испытало влияние русского философа Владимира Соловьева, особенно его идеи «Вечной Женственности». Поэтому первый поэтический сборник Блока назывался «Стихи о Прекрасной Даме». Этот образ навеян воспоминаниями о Средневековье, рыцарстве.

Одним из первых стихотворений стало «Вхожу я в темные храмы…» Ритм, мелодия, монотонность и одновременно торжественность звучания невольно подчиняют себе читателя. Это состояние соответствует и внутреннему настрою лирического героя: он входит в высокий храм , настроен на встречу с Прекрасной Дамой, о которой говорит как о чем-то высоком, недостижимом.

Все слова, какими она названа, могут прозвучать вполне обыденно, если не видеть, как они написаны. А написаны они все с прописной буквы, кроме того, каждому предшествует эпитет, придавая словам-названиям тожественность и величавость: Прекрасная Дама, Величавая Вечная Жена. Такой прием должен увести читательское воображение от представлений об обычной любимой женщине к мысли о божественном, неземном, вечном.

Она сон, святая и при этом Милая — эпитет, вряд ли относящийся к божеству.

Земное и божественное переплелись, так появилось «двоемирие». В стихотворении Блока есть реальность, то есть видимый, ощущаемый мир: храм с высокими колоннами, смутно мерцающие красные лампады возле икон, нарядных, с золочеными ризами. Другой мир — недостижимый, божественный. Но одна деталь кажется чужеродной в поэтическом словаре стихотворения — это «скрип дверей». Однако она оправдана, потому что передает ощущение самого «скрипа» как помехи, мешающей созерцанию и ожиданию.

А может быть, «скрип» связывает два образа и два ожидания в одно? Небесная Вечная Жена снизойдет и откроется духу человека через озарение, но Милая может войти только через реальную дверь.

Дрожь при звуке скрипящей двери — не раздражение от помехи, а знак нетерпения и робости влюбленного, надеющегося увидеть свое земное божество. Одно переходит в другое и трудно различить, где реальность, а где мечта и что это значит:

Высоко бегут по карнизам Улыбки, сказки и сны…

Эти слова и образы не поддаются предметной расшифровке, но они действуют своим звучанием, эмоциональностью, неуловимым содержанием подтекста стихотворения. В них слышится тихая радость, погруженность в смутное, но прекрасное чувство. В образе Прекрасной Дамы открывается какой-то двойной смысл: она является для героя символом чего-то высокого и прекрасного, о чем читатель не может определенно судить.

Все овеяно тайной, загадкой.

Ранние стихи Блока не подвластны логическому анализу, но после чтения «Вхожу в темные храмы…» каждому становится ясно, что сам автор поглощен неясными предчувствиями и ожиданиями, устремлен к вечности больше, чем к непосредственной реальности, живет в мире грез, как и его герой.

Блок был увлечен идеей В. Соловьева: есть неизменный, вечный образ Любви — «Вечная Женственность». Она существует в ином, высшем, нездешнем мире, то сеть нетленна и бестелесна, но она должна спуститься, «снизойти» на землю, и тогда жизнь обновится, станет счастливой и идеальной. Тяготение душ к этому высшему началу и есть любовь, но не обычная, земная, а как бы отраженная, идеальная.

В этой идее философа Соловьева, хотя она религиозна и идеалистична, сохранилась надежда на обновление человечества. Для людей, идеально настроенных, а именно к таким принадлежал юный Блок, важно было, что личность через любовь оказывалась связанной и со всем миром, и с чем-то большим, чем она сама. Личное интимное переживание в свете идеи В. Соловьева приобретало значение всеобщности.

Поэтому Владимир Соловьев с его идеей «Вечной Женственности» оказался близок Александру Блоку, мечтательному и в то же время серьезно думающему о жизни, о ее глубинных основаниях. Увлечение идеями Соловьева совпало с теми годами юности, когда Блок начал чувствовать себя поэтом. Именно в это время он полюбил Любовь Дмитриевну Менделееву, свою будущую невесту и жену.

Отвлеченная философия и живая жизнь так смешались и переплелись в сознании Блока, что своей любви к Менделеевой он придавал особый, мистический смысл. Ему казалось, что она олицетворяет соловьевскую идею. Она была для него не просто женщиной, а воплощала Прекрасную Даму — Вечную Женственность.

Поэтому в каждом из его ранних стихотворений можно найти сплав реального и идеального, конкретных биографических событий и отвлеченного философствования. Особенно это заметно в произведении «Вхожу я в темные храмы…». Здесь и двоемирие, и переплетение иллюзий с настоящим, отвлеченности с реальностью.

Практически во всех стихотворениях первого тома действительность отступает перед иным миром, который открыт только внутреннему взору поэта, перед прекрасным миром, несущим в себе гармонию.

Однако многие критики упрекали поэта в том, что «найденный Блоком миф» заслонил его от противоречий, сомнений и угроз жизни. Чем это грозило поэту? Вслушиваясь в зовы «другой души» и приобщаясь в собственных мечтах к мировому единству, Мировой душе, человек в действительности уходит от настоящей жизни.

Борьба души с действительностью и составит содержание всей последующей лирики Блок: он сам объединил свои произведения в три тома и назвал «трилогией вочеловечивания» или «романом в стихах».