Стихотворение «Завещание» Михаил Юрьевич Лермонтов написал за год до своей гибели.
Стихи и поэмы последних лет его короткой жизни побуждают к размышлениям о личности и судьбе поэта. Темы одиночества, трагического ощущения бытия и мрачных предчувствий в его сочинениях занимают все большее место. В картинах природы: «На севере диком», «Утес», «Листок» — звучит мотив непонимания, отторжения и покинутости.
Разочарование сквозит в стихах «Родина», «Пророк».
Скорбное начало жизни с ранним сиротством, неприязнь окружающих и гонения властей сформировали его характер и отношения с людьми. В мемуарах современников Лермонтову даются прямо противоположные оценки. Природу противоречивости личности поэта точно выразил Александр Иванович Герцен в статье: «Надо было уметь ненавидеть из любви, презирать из гуманности, надо было обладать безграничной гордостью, чтобы, с кандалами на руках и ногах, высоко держать голову»
Существуют воспоминания о том, что круг общения Лермонтова не ограничивался светскими или армейскими знакомыми. «Среди людей непривилегированных» у него были истинные друзья. Им он мог открыть страдающую, мятущуюся душу, не находящую выхода в затхлой атмосфере обыденной жизни.
Наверное, и они открывались перед поэтом в простоте и жизненной правде.
На эту мысль наводит анализ стихотворения «Завещание». Лирико-драматический герой его — простой солдат.
По словам Виссариона Григорьевича Белинского, «…это похоронная песнь жизни и всем ее обольщениям, тем более ужасная, что ее голос не глухой и не громкий, а холодно спокойный…»
Тяжелораненый в бою, на пороге смерти воин посылает со своим земляком последний привет родной стороне и тем, кто помнит или даже не помнит его. Первые слова: «Наедине с тобою, брат» создают Атмосферу исповеди.
Формально текст можно разбить на четверостишия с построчной или перекрестной рифмой в различной последовательности. Размер их также неоднороден: то четкий четырехстопный ямб, то разностопный.
Первые четыре автор объединяет в одну строфу, скорее не по ритму, а по смыслу. Здесь вся нехитрая история служивого и итог его жизни. Читатель узнает немного: ранение в грудь, честная служба, плохое лечение — вот и все. В простых словах сквозит обреченность «На свете мало, говорят, Мне остается жить!» и в то же время покорность судьбе «Смотри ж…
Да что? моей судьбой, / Сказать по правде, очень / Никто не озабочен». Строка: «А если спросит кто-нибудь… / Ну, кто бы ни спросил» перекликается с воспоминанием о соседке. Как будто не сразу решился солдат сказать о самом сокровенном.
Вторая строфа объединяет два четверостишия и посвящена родителям. О родителях — особая забота: «Отца и мать мою едва ль / Застанешь ты в живых… / Признаться, право, было б жаль / Мне опечалить их». Пусть не знают, не испытывают горя.
Третья, также восемь строк — о той самой соседке, единственной, кто может поплакать, вспомнив его.
Такое, на первый взгляд, хаотичное построение стихотворения позволяет передать безыскусную простонародную речь.
Сами рифмы усиливают это впечатление. Рифмуются частицы: «едва ль — жаль», местоименные существительные: «кто-нибудь — в грудь», неопределенные местоимения: «одна — она».
В стихах практически Отсутствует метафоричность. Устойчивый эпитет «родному краю» не нарушает общего языкового строя, близкого к бытовой лексике. Поэтому слова «Пустого сердца», характеризующие давнюю любовь, звучат так пронзительно и остро.
Речевые обороты в народном стиле «Сказать по правде», «Ей ничего не значит!» дополняют Образ лирического героя.
Не надменный гордец, каким его видели в светском кругу, не язвительный острослов, каким он был среди офицеров, сочинил это стихотворение.
Ираклий Луарсабович Андроников, с большой любовью относясь к Лермонтову, отмечал способность его перевоплощаться в своих героев.
Просто, без изысков поведал Лермонтов историю умирающего воина, словно действительно перевоплотился в него, переняв и речь и образ мысли простого солдата. Так может написать только тонко чувствующий, искрений человек.
Андроников поставил «Завещание» по значимости выше многих других творений поэта: «…стихотворения последнего года, в которых он поднимается еще выше, потому что «Валерик», «Завещание», «Любовь мертвеца», «Спор», «Сон», «Выхожу один я на дорогу…» раскрывают новые стороны этой великой души».