Характеристики главных героев повести «Пожар»

Центральный персонаж повести — шофер Иван Петрович Егоров. Но главным героем можно назвать саму действительность: и многострадальную землю, на которой стоит Сосновка, и бестолковую, временную, а потому изначально обреченную Сосновку, и самого Егорова как неотъемлемую часть этого поселка, этой земли — тоже страдающего, сомневающегося, ищущего ответ. Он устал от неверия, он понял вдруг, что ничего не сможет изменить: видит, что все идет не так, что рушатся основы, и не может спасти, поддержать. Больше двадцати лет прошло с тех пор, как приехал Егоров сюда, в Сосновку, из родной своей затопленной Егоровки которую вспоминает теперь каждый день. За эти годы на его глазах, как никогда ранее, развивалось пьянство, почти распались былые общинные связи, люди стали, словно чужими друг другу, озлобились.

Пытался Иван Петрович противостоять этому — сам едва жизни не лишился. И вот подал заявление об уходе с работы, решил уехать из этих мест, чтоб не травить душу, не омрачать ежедневным огорчением оставшиеся годы. Огонь мог перекинуться на избы и выжечь поселок; об этом в первую очередь подумал Егоров, бросившись к складам. Но в других головах были и другие мысли. Скажи кто о них Ивану Петровичу полтора десятка лет назад — не поверил бы. Не уложилось бы в его сознании, что люди на беде могут нажиться, не боясь потерять себя, свое лицо. Он и сейчас не хотел в это верить. Но уже — мог. Потому что все к этому шло. Сама Сосновка, ничем уже не похожая на старую Егоровку, располагала к тому.

Продовольственный склад горел вовсю, «сбежался едва не весь поселок, но не нашлось, похоже, пока никого, кто сумел бы организовать его в одну разумную твердую силу, способную остановить огонь». Словно бы и впрямь совсем никому ничего не надо. Иван Петрович, да его приятель еще по Егоровке Афоня Бронников, да тракторист Семен Кольцов — вот и все почти, кто прибежал тушить. Остальные — как бы тушить, а больше помогали именно пожару, ибо тоже разрушали, находя в этом свое удовольствие и свою корысть. Внутренний, никому из окружающих не видимый пожар в душе героя пострашнее того, который уничтожает склады. Одежду, продукты, драгоценности, прочие товары можно затем восполнить, воспроизвести, но вряд ли когда-либо оживут угасшие надежды, начнут вновь плодоносить с такой же щедростью выжженные поля былой доброты и справедливости. Иван Петрович чувствует в себе страшное разорение потому, что не смог реализовать данную ему созидательную энергию, — в ней, вопреки логике, не было потребности, она наталкивалась на глухую стену, оказывавшуюся ее принимать. Поэтому и одолевает его разрушительный раздор с самим собой, что душа возжаждала определенности, а он не смог ей ответить, что для него теперь — правда, что — совесть, ибо и сам он, помимо своей воли выдернутый, вырванный с корнем из микромира Егоровки. Пока Иван Петрович и Афоня пытались спасти муку, крупу, масло, архаровцы первым делом набросились на водку. Кто-то пробежал в новых валенках, взятых на складе, кто-то натягивал на себя новую одежду; Клавка Стригунова ворует драгоценности. «Что ж это делается-то, Иван?! Что делается?! Все тащат!» — в испуге восклицает жена Егорова, Алена, не понимающая, как вместе с пожаром могут дотла сгорать и такие человеческие качества, как порядочность, совесть, честность.

И если б только архаровцы волокли все, что на глаза попадется, но ведь и свои, сосновские, тоже: «Старуха, за которой ничего похожего никогда не водилось, подбирала выброшенные со двора бутылки — и, уж конечно не пустые»; однорукий Савелий таскал мешки с мукой прямиком в собственную баню. Что ж это делается? Мы почему такие-то? — вслед за Аленой мог бы воскликнуть, если б умел говорить, дядя Миша Хампо. Он словно перешел в «Пожар» из «Прощания с Матерой», — там его звали Богодулом. Не зря автор подчеркивает это, называя старика «духом егоровским». Он так же, как и Богодул, почти не говорил, был так же бескомпромиссен и предельно честен. Он считался прирожденным сторожем — не потому, что любил работу, а просто «так он выкроился, такой из сотни сотен уставов, недоступных его голове, вынес первый устав: чужого не трожь». Увы, даже дяде Мише, который как самую большую беду воспринимал воровство, пришлось смириться: сторожил он один, а тащили почти все. В поединке с архаровцами дядя Миша удушил одного из них, Соню, но и сам был убит колотушкой. Алена, жена Ивана Петровича, по сути, единственный в повести женский образ. В этой женщине воплощено то лучшее, с исчезновением чего мир теряет свою прочность. Умение прожить жизнь в ладу с собой, видя ее смысл в работе, в семье, в заботе о близких. На протяжении всей повести мы ни разу не застанем Алену размышляющей о чем-то высоком, — она не говорит, а делает, и так получается, что малое ее, привычное дело все же значимей самых красивых речей. Образ Алены — один из второстепенных образов «Пожара», и это действительно так, особенно если учесть, что в большей части повестей Распутина именно женщины — главные героини (Анна в «Прощании с Матерой», Настена в «Живи и помни»).

Но и в «Пожаре» героине отводится целая глава, содержащая своего рода мини-свод философских воззрений прозаика на предмет исследования. В «Пожаре» ландшафт не играет столь же значительной роли, как в предыдущих повестях Распутина, хотя и здесь чувствуется стремление писателя ввести его в мир героев, а героев показать через природу. Но в том-то и дело, что природа на глазах исчезает: леса вырубаются под корень, — и в душах героев происходит такое же опустошение. Эта повесть, как никакая другая у Распутина, публицистична, и это объяснимо тревогой писателя не только за судьбу природных богатств Сибири, но и, прежде всего, за судьбу человека, здесь живущего, утрачивающего свой корни. Валентин Распутин говорит о «Пожаре» так: «Повесть по размеру небольшая, а вместить хотелось много… Но я не считал себя вправе растягивать повествование, его должно было хватить на столько, сколько горя склады. Для меня это имеет значение — соотносимость длительности рассказа с длительностью события». Тем самым писатель признает следование определенным законам именно публицистических жанров. Но формальный подход в данном случае ничего не дает, ибо перед нами прежде всего художественно завершенное произведение, и лишь потом — с элементами публицистичности, в свою очередь продиктованной временем, авторской болью, которая должна была немедленно, именно в то время, вылиться в предупреждение, предостережение.

В «Пожаре» Распутин впервые выделил в самостоятельную линию супружеские отношения, придавая им тем особое внимание. В это же время тема современной семьи, воспитания детей, ответственности друг перед другом звучит и в его газетных публикациях. Однако уже самим фактом единственности Алены как положительного женского образа в повести Распутин говорит о затухании в современных хранительницах очага женских начал, без которых жизнь теряет гармонию, в душе убывает крепость. Крепкая связь, теснейшее переплетение биографии и творчества, конкретных реалий и художественных образов. Это характерно для Распутина, точно так же как и то, что художественная ткань, настолько плотна, ситуация настолько драматична и психологична, что кажется — возьми он просто факт из жизни, все было бы тусклее. Распутин от главы к главе будет заставлять читателя переводить тревожный взгляд с одного пожара (в душе Егорова) на другой (на складах) и до последней страницы, до завершающей строки не даст передыху, не снизит напряжения, ибо все важно.