Хрестоматия: Литература на линии огня (1933-1945)

В 1932 г. Л. Фейхтвангер, отмечая все растущее наступление фашистского варварства, подчеркивал значение немецкой гуманистической культуры в этих условиях: «Правда, представителям немецкой литературы недостает громкости голоса, которой отличаются наши политические шарлатаны и военщина, но тем не менее слово немецких писателей… проникает в сердца, оно остается». Эти строки были написаны в канун трагического перелома в истории Германии, в канун захвата политической власти в стране фашистами. К началу 30-х гг. экономический кризис до крайности обострил противоречия в стране. Росло обнищание рабочего класса. Невиданные ранее размеры приняла безработица. Ширилось забастовочное движение.

На выборах в 1932 г. КПГ получила около шести миллионов голосов. Но заметно активизировались и силы империалистической реакции. Монополисты все более склонялись к тому, чтобы использовать фашистскую партию как орудие ликвидации буржуазно-демократических свобод и установления буржуазно-националистической диктатуры. Нацисты все более откровенно претендовали на власть. По улицам немецких городов вышагивали коричневорубашечники. Фашистские молодчики совершали налеты на рабочие кварталы, погромы, убийства. Расправы над коммунистами чинились все чаще.

КПГ вела против фашизма поистине героическую борьбу, но политика правых лидеров социал-демократической партии и профсоюзов препятствовала’ созданию единого антифашистского фронта.

Тридцатого января 1933 г. президент Веймарской республики Пауль фон Гинденбург назначил рейхсканцлером, т. е. главой правительства, предводителя фашистов Адольфа Гитлера. Это было сделано по решению крупных немецких промышленпиков и финансистов, боявшихся, что под напором рабочего Движения, резко усилившегося в обстановке кризиса 1929- 1932 гг., они не смогут удержаться у власти.

Началась черная ночь господства фашизма — 12-летнего удушающего террористического режима, насилий, военной агрессии, концлагерей, газовых камер. В стране воцарился «звериный шовинизм… правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции… средневековое варварство и зверство» (Г. Димитров). Эти 12 лет закончились полным разгромом третьей империи во второй мировой войне и судом над немецкими военными преступниками в Нюрнберге.

Но в начале 30-х гг. до краха гитлеризма было еще далеко. Германия превращалась в центр мировой империалистической реакции, германский фашизм — в ее основную ударную силу. В ночь на 28 февраля гитлеровцы подожгли рейхстаг, чтобы иметь предлог для открытой расправы с коммунистами и со всеми инакомыслящими; тысячи людей были брошены в тюрьмы, многие казнены. Десятого мая на площадях Берлина и других немецких городов запылали костры, на которых сжигали книги писателей-гуманистов. Деятели культуры, не желавшие служить варварскому режиму, подвергались жестоким преследованиям. В знак протеста против фашистского террора около 250 крупных немецких писателей покинули пределы Германии.

Еще в 20-х гг. в немецкой литературе начала развиваться антифашистская тема. Она отчетливо прозвучала в «Волшебной горе» Т. Манна, в «Успехе» Л. Фейхтвангера, в стихах И. Бехера, Э. Вайнерта; обличительные образы фашистов появились в романах В. Бределя, К. Нейкранца. После 1933 г. вся прогрессивная немецкая литература стала антифашистской.

Двенадцать лет владычества фашизма составили в истории немецкой литературы особый этап, главный признак которого — отчетливая соотнесенность тем, сюжетов, образов с фактом прихода Гитлера к власти как явлением и проблемой. Главной, определяющей чертой немецкой гуманистической литературы сделалась антифашистская направленность.

В этот период контраст двух миров — капиталистического и социалистического — предстал перед человечеством с яркой наглядностью. Предшествующие годы экономического кризиса резко обнажили противоречия капиталистической системы. Активное наступление сил фашистской реакции в 30-х гг. явилось новым убедительным свидетельством всеобщего кризиса капитализма. С другой стороны, все более убедительными становились успехи молодой Советской державы.

Годы 1933-1945 были годами растущей консолидации сил прогрессивной культуры перед лицом фашизма, периодом роста авторитета коммунистических партий и марксистской мысли во многих зарубежных странах. Искусство социалистического реализма достигло за рубежом в эти годы больших успехов, обрело зрелость, силу, масштабность. Существенны и достижения литературы критического реализма 1933-1945 гг., внесшей неоценимый вклад в борьбу за гуманизм и демократию.

В этот период понятие «немецкая литература» стало сложным и противоречивым, как никогда: оно включало литературу эмиграции и литературу внутри страны, разные идейно-художественные направления как в литературе эмиграции, так и в литературе, существовавшей в самой Германии. Большая немецкая литература создавалась в эти годы в значительной своей части писателями, оказавшимися за пределами страны.

Эмиграция не была однородной. Иные в ее среде впадали в отчаяние, иные искали опору в религии. Но ее основу, ее лучшую часть составляли активные антифашисты, в авангарде которых шли писатели-коммунисты.

Дистанция, отделявшая писателей-эмигрантов от родины, имела для их творчества двоякое значение: они потеряли возможность видеть жизнь своего народа вблизи, изо дня в день, жить в атмосфере немецкого языка. Но, с другой стороны, дистанция помогала лучше видеть особенности исторической судьбы Германии, ее роль и положение в современном мире, ту угрозу, которую германский фашизм нес всему миру. «Как известно, горести делают слабого слабее, сильного сильнее, — писал Л. Фейхтвангер в статье «Писатель в изгнании». — Некоторых из нас изгнание сделало уже, но более сильным оно придало большую широту и гибкость, оно сделало их взгляд более восприимчивым к великому и существенному и научило их не упираться в мелочи».

В эмиграции были созданы замечательные произведения: стихи И. Бехера, Э. Вайнерта, Б. Брехта, романы Г. Манна, Т. Манна, Г. Гессе, А. Зегерс, Л. Фейхтвангера, В. Бределя, драмы Б. Брехта, Ф. Вольфа. Многие из немецких писателей-антифашистов (Бехер, Вольф, Вайнерт и др.) эмигрировали в СССР. В Советском Союзе выходили немецкий антифашистский журнал «Слово» и журнал «Интернациональная литература» на немецком языке, широко издавались в оригинале и в переводах книги немецких антифашистов.

Писатели-эмигранты, конечно, испытывали определенное воздействие литературы и жизненной атмосферы той страны, в которой им приходилось жить. Бесспорно плодотворное влияние советской литературы, литературных дискуссий, проходивших в те годы в СССР, особенно сказавшееся в творчестве писателей, нашедших себе приют на советской земле. Вместе с тем литература немецкой антифашистской эмиграции оставалась подлинно немецкой литературой, ее национальное значение сделалось даже более глубоким. В течение 12 лет (а кое-кто и более длительное время) писатели-эмигранты были лишены общей территории, но не общей национальной почвы и судьбы, многие из них именно в это время выросли в писателей большого национального значения. Вместе с тем они острее, чем когда-либо, чувствовали себя участниками международного культурного фронта. Проблемы национальные и интернациональные переплелись в их жизни и в их творчестве.

В эмиграции немецкие писатели могли открыто выступать против фашистской реакции. Именно в этих условиях в прогрессивной немецкой литературе широко утвердился новый тип писателя — писателя-борца. Некоторые немецкие литераторы только в эмиграции впервые осознали необходимость политического протеста. «Я никогда не предполагал, что мне придется быть эмигрантом и вести политическую борьбу, необходимость которой я глубоко ощущаю»,— аявил Т. Манн в открытом письме декану Боннского университета — ответе на лишение писателя германского подданства и звания почетного доктора университета.

Свой вклад в борьбу против фашизма вносили писатели, оставшиеся в Германии и участвовавшие в подпольном антифашистском сопротивлении: поэт Харро Шульце-Бойзен, один из руководителей подпольной группы «Красная капелла»; члены этой группы прозаики Адам Кукхоф и Гюнтер Вайзенборн, поэт Альфред Гаузгофер, — трое из них были казнены гитлеровцами, только Вайзенборну удалось остаться в живых. В скрытой форме неприятие фашизма присутствовало в произведениях писателей так называемой «внутренней эмиграции», т. е. тех, кто не смог или не решился уехать из страны, но отказался сотрудничать с господствующим режимом: Ганса Фаллады, Бернгарда Келлермана, Герхарта Гауптмана.

В силу исторических причин Немецкая литература первой выдвинула ряд тем и проблем, ставших позднее жгучими для многих европейских литератур: тему концентрационного лагеря, тему народа, томящегося под гнетом фашизма, тему эмиграции, тему развращения человека фашистской идеологией, тему антифашистской борьбы, тему «обыкновенного фашизма», проблему потенциальных возможностей народа.