Художественное новаторство Грибоедова в комедии «Горе от ума»

Художественное новаторство Грибоедова проявилось в «Горе от ума» и в том, что он преодолевает однолинейность в изображении характеров, свойственную писателям XVIII в. Их односторонней эстетике противопоставлен принцип реалистического изображения характера. Уже в комедии Грибоедова, в сравнении с «Недорослем» Фонвизина, люди состоят не из одних пороков и не из одних добродетелей, как это получалось у драматургов XVIII в. Персонажи «Горя от ума» раскрываются многосторонне. Фамусов не только реакционер, ненавистник просвещения,- он и любящий отец, и стареющий волокита, и важный барин, покровитель своих родственников. Сентиментально настроенная Софья вместе с тем самостоятельная девушка, человек решительного характера. «Что такое Репетилов? В нем два, три, десять характеров»,- писал Пушкин. В Чацком отмеченная Пушкиным пылкость сочетается с высоким интеллектом, чувствительностью и остроумием.

Только Грибоедову впервые в русской драматургии удаются подлинно реалистические типы как отрицательных персонажей, так и положительного героя. Последнее явилось особенно большой заслугой Грибоедова как писателя. Положительные герои выступают и в произведениях декабристов. Однако созданные ими образы обычно страдали отвлеченностью, абстрактностью. Иное дело грибоедовский Чацкий.

В критической литературе нередко ставилась под сомнение типичность образа Чацкого. Указывалось на черты резонерства, напоминавшие положительных героев-резонеров, характерных для комедии XVIII в. Делался упрек в том, что Чацкий не живой человек, а якобы ходячая мораль, рупор автора, абстрактная идея, не воплотившаяся в художественный образ. Критик-романтик Н. И. Надеждин писал тогда: «Из всех лиц комедии Чацкий менее всех имеет положительной истины. Это не столько живой портрет, сколько идеальное создание Грибоедова, выпущенное им на сцену действительной жизни для того, чтоб быть органом его собственного образа мыслей и истолкователем смысла комедии». Напротив, другой критик — Полевой в своей статье о Грибоедове утверждал, что «в Чацком выражено все, чего желал поэт от молодого поколения нашего, и мы не назовем лица его идеалом. Чацкий не идеал, а человек, каким, может быть, чувствовал себя Грибоедов. Он так противоположен всем и всему окружающему его, что при каждом обстоятельстве, при каждой встрече должен невольно ссориться с людьми, их мнениями, их обычаями и привычками.

При таком плане комедии были невозможны мольеровские примеры. Тут не могло быть ни искусственной любви, которая служила бы завязкою пьесы, ни резонера дяди, ни ветреника юноши, ни плута слуги. Поэт взял свои лица из окружающего его общества, а не из прежней теории комедии, и оттого все они носят свой самобытный образ. Позднее Гончаров убедительно показал психологическую правдивость личности Чацкого и всей его драмы. Советские исследователи раскрыли глубокую связь его с движением декабристов. В изображении переживаний Чацкого, его романтической пылкости, его чувствительности Грибоедов многому научился у поэтов-декабристов, отказавшись, однако, от их отвлеченной, абстрактной героизации положительной личности. Это действительно героическая личность, но это и живой человек.

Важно отметить, что методом типизации у Грибоедова служит не психологический анализ, имеющий для него важное, но все же не основное значение. Драматург большее внимание уделяет характеристике моральных качеств и. особенностям взглядов персонажей комедии, чем их психологическим переживаниям. Это характерно для писателей-просветителей. Он не отказывается также и от нарочитой подчеркнутости, заостренности и даже гротескности в изображении отрицательных типов, как, например, Скалозуба, Молчалина. Тем ярче раскрывается их сущность. В этом отношении Грибоедов также использовал лучшие достижения сатирической литературы XVIII в.

Уже в современной Грибоедову критике отмечалась в комедии самобытность — первообразность характеров. Грибоедов не списал, а создал их, указывая К. А. Полевой. «Он схватил множество рассеянных в разных лицах черт характера московского барина, облек их истинными формами, дал им жизнь и наименовал их: Фамусов. Так и останется это лицо жить в потомстве. Фамусов является вам в обществе под тысячью различных обликов, и потому-то многие находят в нем сходство с тем и с другим. Они правы и не правы. Черты Фамусова находятся во многих, но собственно это лицо есть создание поэта; поэт собрал самые осязаемые из сих черт и воплотил их в лице Фамусова, который потому-то и верен своему идеалу до такой изумительной степени, что в нем соединены самые главные, отличительные, основные приметы московского барина. Это лицо так же истинно, как лицо Фигаро, Фальстафа, Гарпагона, Жилблаза, прототипов своего рода, и в создании характера Фамусова Грибоедов едва ли не стал рядом с Бомарше, Шекспиром, Мольером и Лесажем.

Типизируя образ, Грибоедов вместе с тем каждому персонажу комедии придает свои индивидуальные черты и свойства. Сам Грибоедов и многие современники отмечали портретность персонажей «Горя от ума». «Портреты и только портреты,- писал драматург,- входят в состав комедии и трагедии. В них, однако, есть черты, свойственные многим другим лицам, а иные — всему роду человеческому настолько, насколько каждый человек похож на всех своих двуногих собратий». «Все действующие лица пьесы кажутся нам как будто знакомыми,- писалось в 1830 г. в журнале «Московский телеграф»,- это — галерея вымышленных портретов, в которых мы видим такую выразительность, что каждый из нас, глядя на. оные, старается угадать, с кем они схожи. Это доказывается тем, что многие до сих пор приискивают подлинников для сих чад фантазии Грибоедова». И не случайно современники, а позднее многие исследователи отыскивали прототипы грибое-довских персонажей в барской Москве его времени. Так, в образе Фамусова угадывали некоторые черты дяди драматурга — Алексея Федоровича Грибоедова, который любил указывать на себя как на образец для подражания. «Образец его нравоучений: «я, брат!..» — сообщает писатель в заметке «Характер моего дяди». Прототипом Хлестовой является принадлежавшая к самому высшему московскому кругу властная и влиятельная Настасья Дмитриевна Офросимова. Описал ее и Лев Толстой в «Войне и мире».

Упоминая о «Несторе негодяев знатных», променявшем своих крепостных на собак, Грибоедов, вероятно, имел в виду генерала Измайлова, помещика-крепостника, развратника, который, по свидетельству современников, «4 человек дворовых, служивших ему по 30 лет, променял помещику Шибякину на 4 борзых собак». Современники и исследователи пытались установить прототипы и Чацкого. Когда комедия была написана, распространился слух, что в ней выведен Чаадаев. Этот слух дошел даже до Пушкина, находившегося в Михайловском, и в одном из писем он запрашивал о его справедливости.