Художественное своеобразие пьесы М. Горького «На дне»

Пьеса М. Горького «На дне» — сложное и неоднозначное произведение. При его анализе, как правило, обращают внимание на идейную сторону, упуская из виду художественные достоинства пьесы. Однако художественное своеобразие «На дне», на мой взгляд, также заслуживает большого внимания.

Одним из ведущих приемов в построении этого произведения является «нелинейность» сюжета. Мы видим, что часть важных событий пьесы происходит за пределами сцены, например, драка Василисы и Наташи, месть Василисы и прочее. Кроме того, и убийство Костылева совершается за углом ночлежки. Я думаю, автор делает это сознательно. Тем самым он предлагает нам прислушаться к другим, более важным, действиям — к содержанию многочисленных разговоров и споров ночлежников.

Композиционно сюжетная разобщенность героев, их отчужденность друг от друга — всякий думает о своем, переживает за себя — выражается в организации сценического пространства. Мы видим, что персонажи рассредоточены по разным углам сцены и замкнуты в несвязанных между собой мини-пространствах: Анна. Не помню — когда я сыта……Всю жизнь в отрепьях ходила… всю мою несчастную жизнь… За что? Лука.

Эх ты, детынька! Устала? Ничего!

Актер. Валетом ходи… валетом, черт! Барон. А у нас — король.

Клещ. Они всегда побьют. Сатин.

Такая у нас привычка… Медведев. Дамка! Бубнов.

И у меня… н-ну… Анна. Помираю, вот… В этом фрагменте пьесы все реплики звучат из разных углов: предсмертные слова Анны путаются с выкриками ночлежников, играющих в карты и в шашки .

Тем самым Горький стремится подчеркнуть разобщенность своих героев, их равнодушие и цинизм по отношению друг к другу. Кроме этого, автор использует и другие приемы, углубляющие смысл драмы. Это, например, использование «рифмующихся» эпизодов.

Так, зеркально повторяются два симметрично расположенных относительно друг друга диалога Насти и Барона. В начале пьесы Настя защищается от скептических замечаний Барона. Отношение этого героя к рассказу Насти о «роковой любви» и Гастоше формулируется поговоркой «Не любо — не слушай, а врать не мешай».

После ухода Луки Настя и Барон как бы меняются ролями: все рассказы Барона о «богатстве… сотнях крепостных… лошадях… поварах… каретах с героями» сопровождаются одной и той же репликой Насти: «Не было!» Точную «смысловую рифму» в пьесе составляют притча Луки о праведной земле и эпизод с самоубийством Актера. Оба фрагмента дословно совпадают в финальных строчках: «А после того пошел домой — и удавился…» — «Эй… вы! Иди… идите сюда!… Там. Актер… удавился!» Такое композиционное «связывание» выражает, как мне кажется, позицию автора относительно результатов «проповеднической» деятельности Луки.

С судьбой Актера связан и дважды повторяющийся эпизод, в котором ночлежники поют свою песню — «Солнце всходит и заходит». Актер «испортил» именно эту песню — в заключительном действии в ней так и не были спеты строчки «Мне и хочется. на волю… Цепь порвать я не могу». Важно, что «рифмующиеся» эпизоды не несут новой информации о персонажах, но придают действию смысловое единство и целостность.

Этой же цели служит и система литературных и театральных перекличек в пьесе. Так, в начале произведения Актер упоминает «хорошую пьесу», имея в виду трагедию Шекспира «Гамлет». Цитата из нее — «Офелия! О… помяни меня в своих молитвах!..» — уже в первом действии предсказывает будущую судьбу самого Актера. Его последние слова перед самоубийством, обращенные к Татарину, таковы: «Помолись за меня».

Кроме «Гамлета», Актер несколько раз цитирует «Короля Лира» . Лиру приписана и важная для Актера фраза «я на пути к возрождению». Кроме того, «любимым стихотворением» Актера было стихотворение Беранже, в контексте пьесы получившее значение философской декларации: «Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой». Наряду с цитатами из западной классики в речи Актера проскальзывает пушкинская строчка: «Наши сети притащили мертвеца» .

Смысл всех этих литературных перекличек — уход из жизни, смерть. Сюжетный путь Актера, таким образом, задан уже в самом начале произведения, причем теми художественными средствами, которые определяют его профессию — «чужим» словом, цитатой, произносимой со сцены. Вообще, речь персонажей является важным художественным средством в пьесе.

В «На дне» бросается в глаза невероятно «густая» афористичность: «такое житье, что как поутру встал, так и за вытье»; «жди от волка толка»; «когда труд — обязанность, жизнь — рабство!»; «ни одна блоха не плоха: все черненькие, все — прыгают»; «старику где тепло, там и родина»; «все хотят порядка, да разума нехватка». Особую значимость афористические суждения получают в речи главных «идеологов» пьесы — Луки и Бубнова — героев, позиции которых обозначены наиболее ясно и определенно. Философский спор, в котором каждый из героев пьесы занимает свою позицию, поддерживается общей народной мудростью, выраженной в пословицах и поговорках.

Правда, эта мудрость, как показывает автор, не абсолютна, лукава. Слишком «круглое» высказывание может не только «натолкнуть» на истину, но и увести от нее. Таким образом, пьеса М. Горького «На дне» — выдающееся в художественном плане произведение.

Автор использует большое количество своеобразных приемов: нелинейное построение сюжетного действия, «рифмование» эпизодов, использование большого количества литературных аллюзий, афористичность речи персонажей. Все это помогает Горькому рассказать правду о «людях дна», поставить перед читателями важные философские и социальные вопросы — что такое человек? в чем смысл человеческой жизни? что представляют собой высшие человеческие ценности?