Персонаж очерка «Война за просвещение» Василиск Семенович Бородавкин обладал, по указанию автора, «какою-то неслыханной административной въедчивостью», однако же руководил городом Глуповом дольше, чем остальные градоначальники, — около двадцати лет: с 1779 до 1798 года. Щедрин при этом выделяет его «особенность», отличающую его от градоначальников прежних: «он был сочинитель». Сочинял он не что иное, как проект о возвращении «древней Византии под сень российския державы», и «проект» этот вполне соответствовал насущным глуповским нуждам: «Очень часто видали глуповцы, как он, сидя на балконе градоначальнического дома, взирал оттуда, с полными слез глазами, на синеющие вдалеке византийские твердыни.
Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания. Казалось, стоило только кликнуть клич…»
«Клича» никто не кликнул — и Бородавкину вспомнились стихи популярного славянофила А. С. Хомякова. Из этих стихов Щедрин привел только заключительный рефрен — нам же нелишне вспомнить их целиком. Это стихотворение было написано летом 1847 года, когда Хомяков во время своего заграничного путешествия встретился в Праге с известным панславистом Вацлавом Ганкой . Обратим внимание к тому же, что Византия в этом стихотворении никак — ни прямо, ни косвенно — не упоминается:
Беззвездная полночь дышала прохладой, Крутилася Лаба, гремя под окном; О Праге я с грустною думал отрадой, О Праге мечтал, забываяся сном.
Мне снилось — лечу я: орел сизокрылый Давно и давно бы в полете отстал, А я, увлекаем невидимой силой, Все выше и выше взлетал.
И с неба картину я зрел величаву, В уборе и блеске весь Западный край, Мораву, и Лабу, и дальнюю Саву, Гремящий и синий Дунай.
И Прагу я видел: и Прага сияла, Сиял златоверхий на Петчине храм: Молитва славянская громко звучала В напевах, знакомых минувшим векам.
И в старой одежде святого Кирилла Епископ на Петчин всходил. И следом валила народная сила, И воздух был полон куреньем кадил.
И клир, воспевая небесную славу, Лил милость Господню на Западный край, На Лабу, Мораву, на дальнюю Саву, На шумный и синий Дунай.
В Праге это стихотворение было напечатано в 1852 году в журнале «Lumir», под заглавием «Basen na Prahu» ; в России — в 1856 году, одновременно в «Русской беседе» и в «Москвитянине», под заглавием «Мечтание». Оно, собственно, и построено как «мечтание» о всеславянском единении — и единение это мыслится прежде всего как единство Веры : в поэтическом «сне» возникает видение «златоглавого» храма на пражском холме Петршин — на месте знаменитого католического костела Святого Лаврентия. Именно с Православием связывается и «молитва Славянская «; внешними атрибутами ее становятся и епископ в «одежде святого Кирилла», и «куренье кадил» — атрибуты собственно православного богослужения. Посылая это стихотворение Ганке, Хомяков комментировал: «Я вспоминал ваши последние слова об единстве веры, без которого нет полного единства в народах, и не то во сне, не то наяву написал следующие стихи»