Художественные открытия Чехова в пьесе «Вишневый сад»

В классической драме диалог — одно из важнейших изобразительных средств, где каждое слово выражает позицию противоборствующих сторон. Чехов же в своей драме внешне имитирует разговорную речь. Реплики «невпопад» создают эффект медлительного течения жизни: «Лопахин. …Я думаю: «Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…»

Любовь Андреевна. Вам понадобились великаны… Они только в сказках хороши, а так они пугают. В глубине сцены проходит Епиходов и играет на гитаре.

(Задумчиво.) Епиходов идет… Аня (задумчиво). Епиходов идет… Гаев. Солнце село, господа. Трофимов. Да.

Гаев (негромко, как бы декламируя). О, природа, дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живишь и разрушаешь…

Варя (умоляюще). Дядечка! Аня. Дядя, ты опять! Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом. Гаев. Я молчу, молчу.

Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный».

В контексте пьесы такой диалог со «случайными» репликами, самостоятельными речевыми темами и авторскими ремарками перебивает ритм действия и постоянно возвращает к внутреннему сюжету уходящего времени, создавая психологическую атмосферу ожидания «несчастья». Диалоги в пьесе Чехова — иллюзия общения. За «случайными» репликами персонажей — одиночество героя в мире, неспособность услышать и невозможность быть услышанным. Каждый персонаж ведет свою речевую партию. Она может быть статична или динамична.

Постоянные речевые темы Гаева («Режу в угол!», «Кого?»), Пети Трофимова («Надо работать!», «Мы выше любви!», «Вперед!»), Симеонова-Пищика («Завтра по закладной проценты платить», «Дочка моя, Дашенька… вам кланяется») обнаруживают противоречие героя со временем и создают комический эффект.

Речевая тема Раневской динамична: «О, мое детство, чистота моя!» (первое действие), «О, мои грехи.»» (второе действие), «Отчего так долго нет Леонида?» (третье действие), «Прощай!..» (четвертое действие). Героиня «проигрывает» свою речевую партию в разных тональностях, не изменяясь сущностно. За произносимыми словами прячется то, что скрывается.

Чехов мастерски создает речевую композицию образа Лопахина, выстраивая ее на контрасте двух противоположных тем: «Отец мой… мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках» — «…Люблю вас, как родную… больше, чем родную» (первое действие); «…Время не ждет… Дайте мне ответ!» — «Слушаю» (второе действие); «Вишневый сад теперь мой! Мой!» — «Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. (Со слезами.)» — «За все могу заплатить!» (третье действие). В финальном, четвертом действии звучит только речевая тема Лопахина: «…Выходите, господа… До свиданция».

Внутренний сюжет уравнивает всех, независимо от каких бы то ни было различий: уходит время — проходит жизнь.

Речевая тема, заявленная одним персонажем, может проигрываться в репликах других героев, создавая эффект многослойного толкования. Так, настоящее Шарлотты («Ничего у меня нет», «В городе мне жить негде») отражается в будущем Раневской, с ее пятнадцатью тысячами ярославской бабушки.

В чеховской пьесе значима каждая реплика; проигрываясь в речевых партиях персонажей, она получает полифоническое звучание. Так, неожиданными смыслами наполняется в «Вишневом саде» глагол прошедшего времени «забыли» . Впервые слово прозвучит в «бытовом» диалоге. Фирс вспоминает о «прежних временах», когда умели сушить вишню, а теперь «забыли. Никто не помнит». В иной эмоциональной тональности оно звучит в диалоге Гаева и Раневской:

«Гаев. …Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла? Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!»

Не услышанное в первом действии, это слово-предупреждение отзовется в финальной реплике Фирса: «Уехали… Про меня забыли…» В контексте пьесы эта реплика приобретает полифоническое звучание, перекликаясь с фразой Раневской: «Уедем — и здесь не останется ни души». Речь идет уже не об особенностях памяти или эмоциональной глухоте персонажей, но о человеческой душе.

Чехов сочетает различные речевые темы, создавая причудливый рисунок течения жизни и атмосферу утраты, прощания, ухода.

В общей партитуре пьесы важна тема автора. Наиболее отчетливо авторская точка зрения выражена в ремарках. Язык героев Чехова — обманчивая реальность, сквозь которую поверх слов и их значений, вопреки сказанному, нужно уловить истинное состояние. В соответствии с авторскими указаниями персонажи совершают действия, расходящиеся с содержанием реплик. И эти действия — проявление истинных чувств, они выражают внутренний настрой персонажей.

Один из важнейших смысловых элементов пьесы — реплика-пауза. Она означает иной, вне конкретного значения слов, уровень душевного общения и глубины чувств. Семантическое наполнение этой ремарки различно: миг абсолютного понимания, тупик общения, предел человеческих возможностей. В третьем действии звучит монолог Лопахина — нового хозяина вишневого сада. Параллельно с речевой темой этого персонажа Чехов мастерски выстраивает сюжет переживаний других героев:

«Любовь Андреевна. Кто купил? Лопахин. Я купил. Пауза.

Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит».

Последующий монолог Лопахина сопровождается ремарками, которые сродни психологическому рассказу: «Смеется», «Хохочет», «Топочет ногами», «Поднимает ключи, ласково улыбаясь», «Звенит ключами», «Слышно, как настраивается оркестр», «Играет музыка, Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет». Самостоятельно звучащие речевые партии создают ансамбль чеховской пьесы с неизбежными и необходимыми паузами, когда важно понять то, о чем молчат.