Алексей Толстой: первые литературные опыты

Впечатлений, увлечений, занятий — множество, и притом самых разнообразных. Новая — студенческая — среда. Бурные споры, собрания, сходки. Непривычная для вчерашнего реалиста возможность самому распоряжаться своим временем: у студентов «свободное посещение», можно ходить или не ходить на лекции по своему выбору и желанию. Учение — не всегда достаточно усердное: «Считаю излишним слушать богословие, иногда пропускаю начертательную геометрию…

Но уже зато стараюсь не пропускать математики.

В самом деле, и предмет-то интересный, и читает Кайлович уж больно хорошо. Целые дни просиживаю над чертежами» . Соседи по квартире — актеры — знакомят юношу с артистическим бытом, закулисной стороной театральной жизни, богемой. Увлечение театром, особенно игрой великой актрисы В. Ф. Комиссаржевской.

Литература, знакомство с сочинениями Эмиля Золя. Недостаток времени, нехватка денег. «Экономия моя заключается в том, что я обедаю у тетки и завтракаю в Технологическом. Ужинать, по-моему, глупость.

Я не ужинаю». Частые «путешествия» с любимой девушкой по Петербургу, иногда целыми днями. Собственное, все еще подражательно-серенькое творчество…

Этот калейдоскоп разнообразнейших увлечений настолько захватил восемнадцатилетнего Толстого, что он в первые месяцы учения был как бы глухим и слепым по отношению ко всему, что не касалось лично его. Только с начала 1902 года юноша начал понемногу разбираться в происходящем вокруг. А жизнь столицы была весьма напряженной. Неуклонно росло рабочее движение, под его влиянием усиливались волнения среди революционно и прогрессивно настроенной части студенческой молодежи. Чтобы пресечь демонстрации и забастовки студентов, правительство издало «Временные правила 29 июля 1899 г.», которые предусматривали отдачу в солдаты «воспитанников высших учебных заведений, удаляемых из сих заведений за учинение скопом беспорядков».

Применение этих «правил» в 1901 году вызвало широкую волну студенческих и рабочих демонстраций и забастовок.

Во всеобщей забастовке студентов России в конце 1901-1902 годов участвовало около 30 тысяч человек. Во многих учебных заведениях Петербурга занятия то и дело прерывались, — по решению студенческой сходки или по приказу властей. Полиция в разных частях города проводила повальные обыски среди студентов. «Время теперь паршивое, неопределенное, — и в институт и не хожу, — сообщал Толстой родным в январе 1002 года, — боюсь, что у меня будут делать обыск, тик как на Васильевском острове почти везде обыски, мо особенного у меня ничего нет, только неприятно».

В Технологическом занятия возобновились 12 ян-ипря, однако на лекциях студентов почти не было,- пин собирались группами в коридорах, наполняли чертежные, возбужденно гудели в зале. В следующие дин на сходках началось обсуждение вопроса о новой ннбастовке. Начальство приказало прекратить лекции, и затем начались аресты. «Из наших арестовали двадцать четыре человека… некоторых я знаю, — очень симпатичные люди», — писал Толстой родным.

Незадолго до этого, в ноябре 1901 года, правительство под напором революционного движения издало новые «Временные правила», которые давали студентам право собраний и сходок, но при условии обязательного полицейского надзора. Министром просвещения Николай II назначил генерала Ванновского, перед этим бывшего военным министром. Уже ближайшие события показали, какова истинная цена «либеральным» жестам царизма.

8 февраля 1902 года студенчество решило отпраздновать юбилей Петербургского университета . Начальство предусмотрительно запретило вечеринки по этому поводу, однако студенты направились в Народный дом и там после спектакля организовали собрание с лозунгами против «Временных правил», против министра просвещения Ванновского и министра внутренних дел Сипягина. На борьбу со 150 студентами и курсистками власти бросили полицию, казачью часть и 500 дворников.

Студенты были рассеяны силой, многие из них были избиты и изувечены.

Уже 12 февраля в Технологическом институте начались сходки. 3 марта Толстой принял участие в демонстрации студентов на Невском проспекте. На этот раз, наученные Горьким опытом, демонстранты не собирались все вместе, а, разбившись на группы, смешались с толпой. То в одном, то в другом месте вдруг поднималось красное знамя, демонстранты кричали: «Долой самодержавие!

Да здравствует революция!» Туда бросались Казаки и полицейские, студенты рассеивались и собирались снова в другом месте. Возникали рукопашные схватки. В апреле сходка Технологического института приняла резолюцию с требованием студенческого самоуправления и отмены «Временных правил».

В то же время, общаясь с рабочими, Толстой не мог не видеть собственной политической отсталости. Так, работая на Балтийском заводе, он писал отчиму: «Народ на заводе очень развитой. Например, рядом со мной работает нижегородец лет 32, так он и рабочий вопрос и политическую экономию читал, т. е. то, что ваш покорный слуга пытается тщетно уже несколько лет прочесть. Мастер этот выписывает газету, и с ним очень интересно поговорить.

Конечно, социал-демократ до мозга костей. И таких большинство, из мастеров, конечно. А начальники порядочная сволочь».

После экзаменов, однако, настроение и планы Толстого переменились. Одни за другими он рвет путы, связывавшие его ранее: расходится с женой, бросает институт и целиком отдается искусству. Произошло все это не сразу, процесс был мучительный и достаточно долгий.

В апреле 1907 года выходит первый сборник стихов Толстого — «Лирика», и летом этого года он укрепляется в мысли о своем литературном призвании. Хотя до окончания оставался только дипломный проект, Толстой забросил занятия в институте — просто перестал ходить туда. Товарищи явились к нему целой делегацией, пытаясь образумить, но Толстой твердо решил заняться литературой и покинул институт. Впрочем, колебался он еще почти год.

Не раз ему приходила в голову мысль все-таки защитить дипломный проект, чтобы «иметь постоянный заработок и не исписаться в газетной работе». Осенью 1908 года колебаниям приходит конец, — тяга к искусству победила.